Елена Арифуллина - Жил-был такс

— Эх ты, летучий кот! — съязвила Дашка и почесала ему за ухом.

В прихожей на дверном косяке сидел Рома-попугай. Маврик спрыгнул на пол с Дашкиных рук и тут же припал к паркету, распластался по нему так, что стал похож на меховой коврик. Макс увидел входящую Мавру, — хвост хлещет по бокам, глаза горят, усы взъерошены, — и похолодел. Эх, и влетит сейчас Маврику! За меньшие проступки он получал от матушки по морде: раз-раз, так, что лап не видно. Со страху Макс зажмурился.

Когда он осмелился посмотреть одним глазом, Мавра сидела рядом с непутёвым сыном и вылизывала его, умывала, словно маленького. Дашки-Сашки не было видно, Рома — и тот улетел.

Макс осторожно прошел в детскую, стараясь не стучать когтями. Кошки этого не заметили.

— Ну что? — спросил сверху Рома.

— Ничего. Я думал, она его убьёт…

— Зр-р-ря ты так думал! Мавр-р-руша мудр-р-рая!

Тут в детскую вошла Мавра и сказала:

— Ужинать! Макс, сегодня овсянка с курицей, тебе уже положили!

Сегодня прогулка не задалась с самого начала. Никого из знакомых во дворе не было, и Макс гонял воробьёв и голубей в одиночку. Дашке надоело бегать среди орущих птиц, она отстегнула поводок и увлечённо болтала с кем-то по телефону. Тут из подвала вылез тощий серый кот и уселся наблюдать за Максом. Сидел-сидел и стал подкрадываться к голубям с другой стороны.

— Не мешай! — тявкнул Макс.

— Это ты не мешай! Всю охоту портишь! Ты что, есть их будешь?

— Нет, конечно!

— Ну так и не лезь! Я второй день не жрамши, а ты вон какой гладкий. Небось дома живёшь?

— Ну да.

— Так и вали домой, не отсвечивай.

— Чё за наезды, в натуре? — Макс вовремя вспомнил фразочку из сериала «У нас на раёне», за которую Маврику не раз попадало.

— А то! Не фиг здесь когти гнуть. Мы тут хозяева — дворовые! А ты, домашний, сиди дома, носи хозяевам тапочки.

— Тебя забыл спросить!

Серый зашипел и выгнул спину. Макс припал на передние лапы, залаяв так, что голуби взвились всей стаей. Кот порскнул к мусорным бакам, Макс понёсся за ним сквозь голубиный вихрь…

— Лапы коротки! — поддразнил нахал, обернувшись на бегу, и Макс заметил, что у того вместо правого уха торчит какой-то огрызок.

«Поймаю — второе оторву!» — решил Макс и прибавил скорость. А дальше всё затмил азарт погони. Впереди мелькал облезлый хвост, разлетелись воробьи, шарахнулся в сторону старик с палочкой, с грохотом упал мальчишка на роликовых коньках, завизжала сигнализация…

Пришёл в себя Макс неизвестно где. Он стоял на задних лапах, опираясь передними на дерево. Сверху ухмылялась зловредная кошачья морда.

— Ну что, догнал? — осведомился Полтора Уха.

— Всё равно поймаю!

— Давай, лови!

Проклятый кот спрыгнул на землю и вальяжно прошёлся совсем неподалёку. Макс попытался цапнуть его за хвост и понял, что не может пошевелиться.

— Устал, бедняжка? Это тебе не по коврам да паркетам разгуливать! Пока!

Полтора Уха копнул пару раз асфальт передней лапой в знак презрения, скорчил рожу и пошёл прочь, задрав облезлый хвост. Обернулся и бросил на ходу:

— Как доберешься, позвони! Или тебе такси вызвать?

Он хихикнул и исчез в кустах, а Макс с ужасом понял, что потерялся. Ни одного знакомого запаха вокруг, неизвестные дома и люди! Оставалось только заскулить и спрятаться под скамейку. Там валялись фантики, обертки от мороженого, пакет из-под чипсов. Ничего съедобного, а есть так хотелось! От усталости лапы не держали — подгибались. Хвост поджался под брюхо и ничего посоветовать не мог.

На скамейке расселась компания подростков — хвастаться новыми телефонами. Их сменили две мамы с колясками. Потом какие-то старушки судачили о детях и внуках… Макс лежал на пыльном асфальте и пытался взять себя в лапы. Наконец решился и вылез наружу.

— Ой, девочки, гляньте, какой лапусик!

Никаких девочек вокруг не было видно, и Макс не сразу сообразил, что это старушка в темных очках обратилась к двум другим.

— Сбежал, наверно. Или потерялся. Ну, значит, я ей и говорю: «Не забывайтесь, милочка! Вы здесь няня, а я — бабушка!»

— А она что?

Макс побрёл прочь в быстро густеющих сумерках и оказался на улице, где все дома были маленькие, одноэтажные — таких он никогда не видел.