Елена Арифуллина - Жил-был такс

Макс вскочил и с лаем бросился на пластиковое ограждение балкона. На шум прилетел Рома-попугай:

— Что тут твор-р-р-рится?

— Маврик пропал! Рома, вылети, посмотри, мне тут ничего не видно!

Рома ещё не успел сделать разворот, как снизу раздался хриплый мяв:

— Помогите!

— Ты где, Мавр-р-рик?

— Тут, на дереве!

— Дер-р-ржись! А ты помолчи, Макс! Сейчас и без тебя шума будет много.

Рома заорал: «Кар-р-раул!» и упорхнул с балкона в комнату. Макс уселся в углу и изо всех сил старался не лаять. Тут примчалась Мавра: один прыжок на балкон, второй — на перила. За ней вошла Дашка с Ромой на плече.

— Ты что, Рома? Что случилось? А Маврик где? Ой!

Дашка метнулась в комнату, изнывающий от беспокойства Макс — за ней.

— Профессор, там Маврик с балкона упал! На дереве сидит!

— Звони в МЧС!

— Уже набираю!

На душе у Макса полегчало. Дашка-Сашка вдвоём — это сила. Теперь можно не волноваться. Он прихватил резинового поросенка — погрызть, чтобы отвлечься — и вернулся на балкон. Там все были в сборе: Мавра сидела на перилах, и глаза у неё горели так, что хвост у Макса поджался сам собой. Рома устроился на верёвке для сушки белья среди прищепок.

— Дер-р-ржись, в МЧС уже позвонили!

— Я и так держусь! Всеми когтями!

— Если свалишься и свернёшь себе шею, домой можешь не приходить!

— Мам, ну что ты, в самом деле!

— Я сказала — ты услышал! Прадедушка Иннокентий однажды сутки просидел, пока не сняли. Так когтями вцепился — чуть столб не вывернули, пока снимали! С тех пор столб и остался стоять, словно пизанская башня.

— Какая это башня? — встрял любопытный Макс.

— В Италии такая башня есть, шестьсот лет упасть собирается, и всё никак не упадёт. «Дискавери» надо смотреть, а не это ваше барахло «У нас на раёне»! Маврик, слышишь? Это я тебе говорю, между прочим!

Маврик только жалобно мяукнул, а Макс покрепче закусил резинового поросёнка, чтобы не проболтаться.

— Макс, а что вообще случилось?

— Ну-у-у… Маврик хотел воробья поймать и свалился.

— А воробья-то поймал? Маврик, я тебя спрашиваю!

— Не-е-ет!

— Какой позор! Сибиряк называется! Слышал бы тебя прадедушка Иннокентий! Настоящий сибиряк был: и в доме, и в погребе всех крыс перевёл. Ворона повадилась таскать цыплят, так он притаился, подкараулил её и выдрал хвост начисто. Еле-еле крылья унесла, ну, зло затаила, понятное дело… Потом прилетела и дразнила прадедушку, пока он за ней не погнался — азартный был, Иннокентий-то. Ворона от него, он за ней, ворона выше и выше — он за ней по столбу взбирается. Глянул вниз — мать честная! До земли лететь и лететь, а ворона того гляди от смеха лопнет. Посиди, говорит, охолонь. И улетела, а он на столбе сидеть остался.

— А дальше-то что? — подал голос Маврик.

— Что-что… Сидел-сидел и начал орать во всю глотку. Хоть и не март, а что делать: пропадать-то неохота на радость вороне. Так и орал дурномявом, пока люди не заметили. Хозяева прибежали, начали раздумывать, что делать. «Кис-кис, Кешенька, иди сюда!» Ага, как же… Прадедушка и рад бы слезть, да не может: когти как впились в дерево, так и держат. Сметаной манили, рыбой. Решили его испугать, клин клином выбить — дескать, со страху сам соскочит. Привели лайку-соболятницу. «Взять!» — говорят. Она у столба лает, а прадедушка сверху кричит: «Найда, лучше уйди от греха! Ты что, не помнишь, откуда у тебя шрам на носу? Добавить? Если слезу, никому мало не покажется, полетят клочки по закоулочкам! Не веришь — у Бурана спроси, он не даст соврать!» Найда хвост поджала и домой. Пришлось хозяевам монтёра звать. Он когти надел…

— Ты что, мам, откуда у людей когти?

— Да это железяки такие, их на ноги надевают. Своих-то когтей нет, так хоть такие прицепить… Залез на самую верхотуру и отодрал прадедушку от столба, коготь за когтем. Потом сунул его за пазуху и спустился.

— А потом? — не выдержал Макс.

— А потом прадедушка отрабатывал: крыс ловил у монтёра дома. Три месяца вкалывал. После монтёр его с почётом домой отвёз, в корзинке. Ну, говорит, это всем котам кот! С ним хоть на охоту ходи… Маврик, сидишь?