Юрий Дмитриев - Человек и животные

Нет смысла, конечно, отрицать значение слонов в битвах далекого прошлого — не раз они решали не только исход сражения, но и судьбы тысяч людей и даже судьбы целых народов.

Сотни людей обогатились, убивая слонов и торгуя слоновой костью. Миллионы людей с удовольствием смотрят на дрессированных слонов в цирках и в кинофильмах. И все-таки не это главное, за что люди ценили и ценят слона. В Индии, в Бирме, на Цейлоне слоны, по образному выражению Ганса Бауэра, — ноги, руки, плечи человека.

Трудно или совсем невозможно сказать, кто первый додумался заставить слона работать и как это произошло. Проводить аналогию с другими животными, прирученными людьми, конечно, невозможно: вряд ли слон сам пришел к человеку и маловероятно, что человек приютил у себя осиротевшего слоненка, сосущего до трех — пяти лет молоко матери.

В общем, трудно сказать, как человек подступился к слону. Но все же подступился.

Правда, слоны не стали по-настоящему домашними животными. Знаменитый французский ученый XVIII века Жоффруа Сент-Иллер, задавшейся целью определить, что же такое животное одомашненное, а что такое — лишь прирученное, говоря о слонах, подчеркивал, что они не могут называться одомашненными потому, что не размножаются в неволе (или, как сейчас известно, размножаются, но плохо). Их каждый раз приходится ловить и приручать. А это не легко.

Тут Сент-Иллер безусловно прав. Поймать и приручить слона не только трудное, но и опасное дело. На Цейлоне каждый загонщик, участвующий в поимке слона (а загонщиков иногда бывает по нескольку тысяч), оставляет завещание. Тем не менее, несмотря на трудности и опасности этого предприятия, облавы на слонов за многие века так четко разработаны, что риск сводится к минимуму. Суть облавы в принципе в том, что загонщики под руководством профессиональных охотников на слонов — «шикари» окружают стадо диких слонов и постепенно начинают теснить их к построенному заранее загону — коралю, огромному, сделанному из прочных брусьев ограждению. Любопытно, что теснят загонщики слонов не силой (какая уж тут сила против слонов!) и не криками и шумом, а осторожными шорохами, которые плохо действуют на слонов и от которых они стараются поскорее уйти. (Хитрость в том и заключается, что уйти им «предлагают» в сторону коралей.) Люди используют немало различных приемов, чтоб заставить слонов войти в огороженное пространство, после чего вход закрывают прочной решеткой. Конечно, и решетка из толстых бревен и стены кораля прочны относительно. И если бы слоны решительно взялись за них, от кораля остались бы только щепки. Но обычно слоны даже не делают попыток разрушить забор. Если же и делают, дежурные загонщики поднимают крик, и простодушные животные, даже не понимающие своей силы, отступают к центру загона и беспомощно стоят там, сбившись в кучу.

Надо сказать, что при облаве людям усердно помогают ручные слоны. На них привозят загоняемым слонам приманку — свежее сено или бананы, ручные же слоны указывают путь стаду к коралю, часто заставляя пленников идти в загон «личным примером».

Поведение прирученных животных вызывает недоумение, даже подспудное осуждение: слоны вроде бы предают своих собратьев. Особенно в том случае, когда прирученные слоны помогают человеку приковывать цепями загнанных в кораль диких. Они подходят вплотную к дикому собрату, прижимают его с двух сторон и, не давая пошевельнуться, подводят его к столбу, к которому прикована цепь, а человек ловко накидывает цепь на ногу слону.

Такое поведение прирученных слонов кажется странным. Но почему же не кажется странным поведение, допустим, собаки, когда она защищает своего хозяина против волков или помогает ему на охоте?

Другое дело — что движет в это время ручными слонами? На этот вопрос сейчас ответить пока невозможно, так же как невозможно ответить, почему человек, въехавший на спине прирученного слона в стадо диких, может чувствовать себя в полной безопасности — дикие слоны никогда не тронут его. И вовсе не из страха — он ведь один против нескольких десятков.

Но так или иначе, ручные слоны помогают людям вязать диких слонов, находящихся в корале; толстыми канатами спутывают им ноги, потом накидывают петли на шею, а концы канатов крепко прикрепляют к толстым деревьям, которые не могут выдернуть или сломать даже разъяренные слоны.

Через некоторое время слонов освобождают и с помощью ручных ведут купаться. Обессиленное животное уже не сопротивляется и почти безропотно возвращается в кораль. Время и отборный корм, который слоны на свободе не всегда могут найти, делают свое дело: животное в конце концов покоряется человеку. (Разве что не могут покориться старые слоны. Но их почти сразу же выпускают.)