Юрий Дмитриев - Человек и животные

Суждено ли со временем почтовым голубям сменить свою основную специальность и стать контролерами, или это останется их «хобби», — покажет время.

В 1764 году газета «Московские ведомости» сообщала, что на Тверской улице за соответствующую плату можно увидеть «привезенную из Африки птицу Струе». Газета писала, что она «больше всех на свете, бегает чрезвычайно скоро, распускает крылья и особливую имеет силу в когтях, которыми на бегу может схватить камень и так сильно оным ударить, как бы из пистолета выстрелено было. Она, птица, ест сталь, железо, разного рода деньги и горящие уголья».

Естественно, что такая реклама подействовала, и увидеть необыкновенного «Струса» захотели многие, несмотря на изрядную цену за билет — купцы платили по 25 копеек, а дворянам разрешалось платить «по своему изволению». Очевидно, в расчете на то, что дворяне не позволят себе платить меньше купцов.

Австралийские страусы эму.

Несколько раньше подобные зрелища были устроены и в других странах Европы и тоже вызывали любопытство. Конечно, страус — сам по себе птица необычная. Но, возможно, ажиотажу вокруг этих птиц способствовало и стремление взглянуть на те существа, за перья которых платятся огромные деньги.

А деньги за страусиные перья, шедшие на украшения дамских шляп, платили действительно огромные. И поставщики этих перьев снаряжали все новые и новые охотничьи экспедиции в Африку. Сотни тысяч птиц ежегодно гибли, чтоб снабдить своими перьями модниц Европы и Америки. Истребление страусов шло такими темпами, что в середине прошлого века люди поняли: страусам очень скоро грозит полное истребление. Но власть денег была слишком велика, слишком сильна была жажда наживы, чтоб прекратить поставку дефицитных украшений. И вот тогда возникла мысль о приручении страусов. В конце концов, а почему бы и нет? Ведь приручены же овцы, дающие шерсть.

Лукас Кранах Старший (1472–1553). Портрет герцогини Катарины. Судя по этому портрету уже в XVI веке существовали украшения из страусиных перьев.

Сотни тысяч птиц ежегодно гибли, чтоб снабдить своими перьями модниц Европы и Америки.

Скептики сомневались. За последние два тысячелетия человек еще не одомашнил ни одно животное. Так удастся ли это проделать со страусами?

Оптимисты верили: удастся.

И как пример приводили страусов, прирученных африканцами и пасущихся вместе с домашним скотом.

Спор решили сами страусы, и очень быстро: первые же попытки приручить этих птиц оказались успешными. Доверчивые птицы легко привыкали к человеку, не стремились удрать, и скоро в Африке появилось множество страусиных ферм. На крупных фермах страусы содержались в огромных загонах, где чувствовали себя достаточно свободно, где было достаточно корма (страусы питаются в основном растительной пищей), да к тому же их еще и подкармливали.

На мелких фермах страусы ежедневно выпускались на волю, где сами себе находили пропитание. Насытившись, они возвращались к хозяину.

И страусы любят иногда поговорить, поспорить, покричать…

Одомашнивание страусов шло так успешно, что если в 1865 году в Капской провинции Африки было всего 80 ручных птиц, то через десять лет там уже паслось более 20 тысяч, еще через десять лет — 150 тысяч, а в 1896 году страусов было уже более 200 тысяч, и перья, которые срезали у них, оценивались в миллион фунтов стерлингов или в десять миллионов рублей.

Этому наскальному изображению, найденному в Сахаре, не менее 10 тысяч лет.

Успешно приручались и южноамериканские страусы нанду, и скоро, американцы вообще отказались от ввоза перьев из Африки. Однако мода, как известно, очень капризна. Прошло некоторое время, и мода на страусиные перья кончилась. Страусы уже не стали нужны. Люди перестали заботиться об этих птицах. Многие страусы одичали. И хоть теперь диких страусов не уничтожали так усиленно, их становилось все меньше и меньше. Страусам уже негде стало пастись, и, наверное, совсем плохо пришлось бы им, если бы люди не обнаружили у этих птиц умения нести караульную службу.