Юрий Дмитриев - Человек и животные

«Многие древние цивилизации не знали лошадей, однако ослы всегда жили рядом с людьми… Распространено мнение, что осел двуличное и злое животное. Нет ничего ошибочнее такого заблуждения! Осел — существо жизнерадостное, быстро ориентирующееся в ситуации, отважное, ласковое, расторопное и полное фантазии. Пора покончить с необоснованным презрением к ослу!»

Очень хорошее и очень правильное воззвание. Только поможет ли оно ликвидировать человеческую несправедливость?

Ослики. Гравюра В. А. Фаворского (1886–1964)

Так уже повелось: стоит произнести слово «верблюд», как почти сразу же добавляют — «корабль пустыни». Конечно, это второе имя дано верблюду не случайно.

Бескрайняя пустыня очень напоминает морскую гладь, барханы похожи на застывшие волны. И не торопясь, покачиваясь на ходу, как на легких волнах, «плывет» по этому морю корабль-верблюд. В пути, как и положено кораблю, он может не пополнять запасов воды и топлива. Как и положено кораблю, он предельно нагружен. Как и всякому отличному кораблю, ему не страшны бури… В общем, сравнение верблюда с кораблем — точное. Но дело в том, что придумали его люди, раньше узнавшие корабли, а потом увидавшие верблюдов.

А вот те люди, которые познакомились с верблюдами гораздо раньше, чем с кораблями, увидав корабли, назвали их «верблюдами моря».

Бескрайние морские просторы напоминают пустыню, а волны — это барханы, только постоянно движущиеся. И по этой бескрайней пустыне, мерно покачиваясь на волнах, идет «верблюд» — корабль. В пути, как и положено хорошему верблюду, он не пополняет запасов воды и топлива. Как и положено верблюду, корабль достаточно нагружен. Как и всякому хорошему верблюду, ему не страшны бури…

В общем, хоть верблюд действительно похож на надежный корабль, идущий по пустыне, арабы считают все-таки иначе: надежный корабль, плывущий по морю, похож на верблюда. А уж арабы-то хорошо знали верблюдов. Впрочем, не только арабы — многие народы Азии и Африки давно занимались разведением верблюдов и выведением новых пород этих животных.

Известно, что существуют верблюды двугорбые — бактрианы, названные так по имени древнего государства Средней Азии Бактрии, откуда приходили в Европу караваны верблюдов, и одногорбые — дромадеры (от греческого слова «дромадерус» — «быстроходный»).

И среди двугорбых и среди одногорбых есть разные породы верблюдов — верховые, вьючные, беговые. (Например, верховой верблюд Северной Африки развивает скорость до 23,5 километра в час.)

Чтоб вывести таких верблюдов… впрочем, чтобы вообще выводить новые породы, надо очень любить животных.

А ведь некоторые дореволюционные ученые в нашей стране, так же как некоторые современные ученые на Западе, говоря о верблюдах, усиленно подчеркивают их ограниченные умственные способности, отсутствие привязанности к человеку, а отсюда и сугубо утилитарное, лишенное каких-либо эмоций, отношение людей к этим животным.

Действительно, на первый взгляд это может показаться именно так. Лошадей, например, не только берегли и холили — их воспевали поэты, им поклонялись. А верблюд был на положении пасынка, и отношение к нему было соответствующим. И все-таки трудно согласиться с теми, кто утверждает, что человек не испытывал никаких теплых чувств к верблюду. Ну разве стали бы древние иранцы давать детям такие имена, как Фрашаустра, что в переводе значит «обладающий умелыми верблюдами», если бы неодобрительно относились к этим животным? И подобных имен — имен, связанных с верблюдами, в древнем Иране было немало. Даже имя легендарного или полулегендарного основателя религии огнепоклонников и предполагаемого автора священной книги «Авеста» Заратуштры переводится как «обладающий золотыми верблюдами».

Этой деревянной восточной скульптурке верблюда по крайней мере тысяча лет.

У арабов, как указывает советский ученый А. Спиркин, чуть ли не больше всего слов в языке — около 5 тысяч — так или иначе связано с верблюдами, имеет самое прямое отношение к этому животному (со львом связано примерно 500 слов, со змеей — 200).

Уже говорилось, что без любви невозможно было заниматься селекцией и отбором, невозможно было бы вывести новые породы. Но даже если оставить этот вопрос в стороне, можно ли не любить животное, от которого часто зависело благополучие не только семьи, не только племени, но и целого государства?