Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Начиная от Ныйского Залива, большие или меньшие подземные скопления тянутся далеко на юг, и даже Тюлений Остров в Заливе Терпения обнаруживает некоторые следы нефтяной ропы на более низких геологических горизонтах. Наблюдая одно озеро с киром, обнаружили мы пять человеческих скелетов, лежащих среди кочек на обширном болоте, из которого текут ручьи, впадающие в реку Поата-Сын. Озираясь по сторонам вокруг, мы не отыскали никаких следов одежды, которая могла бы свидетельствовать о том, кем были эти люди, которые нашли здесь смерть. После достаточно долгих поисков мы заметили остатки башмака, типичного арестантского «кота». Отсюда смогли мы сделать вывод, что какие-то пять беглецов с целью замести свои следы, направились не к западному берегу, а к восточному безлюдному. Здесь они и погибли зимой, во время суровых морозов и бешеных снежных бурь.

Побеги с Западного берега совершаются летом и осенью на лодках, зимой же, когда Татарский Пролив замерзает — по льду. Осужденные бегут в белых плащах, сшитых из перкаля и накинутых на одежду. Задрапированные таким образом, передвигаются они, как лесные привидения, а когда замечают погоню, ложатся на снег и сливаются в одно целое с его белой поверхностью, часто вводя в заблуждение таким образом погоню. Так бредут беглые заключенные через глыбы поломанного льда и через глубокий снег, питаясь сушеной рыбой и снегом.

В этом случае за один переход требуется пройти не менее восьмидесяти километров на морозе, при неистовствующей снежной буре, кроме этого, ожидает их неопределенно долгое и скрытое пребывание в уссурийской или амурской тайге.

Восточный берег «официально» не заселен людьми. Я встречал там крошечные туземные поселения Пилыги и Унну, но кроме них, видел несколько лагерей канадцев и японцев. Опасаясь, чтобы их не обнаружил правительственный корабль, который, порой, предпринимает экспедиции вокруг острова, эти пришельцы вытягивают на берег свои парусники и прячут их под грудами сена. К мачтам привязывают ветки, придавая им видимость деревьев. Так замаскированный лагерь часто обманывает бдительность команды правительственного корабля.

Чужеземцы, ведущие с кочующими туземцами обменную торговлю пушниной, золотом, китовым усом, китовым жиром и тюленями, обменивая это на спирт, табак, карты, спички, иглы, опиум и хлопчатобумажные материалы, ужасно распространяли среди них пьянство и азартные игры. Чужеземцы также занимаются добычей речного жемчуга в реках Тим и Нутово, креветок, пожалуй, самых больших в мире и достигающих пятидесяти сантиметров в длину, а также просто ужасающих крабов. Эти последние сушатся на солнце и перерабатываются затем на крупную муку. Из этой муки на Севере делают тесто и пекут что-то в форме оладий, очень питательных и легко переносящих всяческие климатические условия.

Кроме местных айнов, я встречал там гольдов, орочонов и манегров с Уссури и Амура, которые зимой переходят по льду Татарский Пролив, а затем весь Остров с запада на восток и потом кочуют по восточному его берегу. Кроме этих монголо-тунгусских кочевников, такое путешествие с континента совершают также лоси, олени и тигры. Эти дикие звери, огибают западный берег, относительно заселенный, добираются до берега Охотского Моря и там пасутся и охотятся. Тигры являются бедствием для айнов, у которых они не только похищают скот и ездовых собак, но нападают на людей, порой, уничтожая обитателей целых кочевий кочевых туземцев, вооруженных только луками и копьями. Айны отдают орочонам и гольдам свои земли для бесплатной кочевки, однако обязуя отважных охотников к истреблению тигров, этих ужасных пришельцев с континента.

Кочующие орочоны и гольды, а также беглецы из Дуэ и Онору, были первыми разведчиками, которые принесли вести о нефти на севере Сахалина.

На север от Погиби, куда я приехал после посещения нефтяных местностей, в Татарском Проливе находится Мыс Марии, один из самых северных пунктов острова.

У меня были сведения, что в окрестностях этого Мыса какой-то охотник отыскал болото с серьезными следами нефти и кира. Так как до момента прихода судна за мной у меня оставалось в распоряжении две недели, я решил посетить эту местность.

Я поехал верхом на коне вместе с нанятым мной проводником. Меня удивило обстоятельство, что военные власти не захотели выделить мне солдата, отвечая уклончиво на все мои просьбы и настойчивые требования. Таким образом я был вынужден искать гражданского проводника в Погиби. Им оказался какой-то рыбак, наполовину монгол, наполовину русский, каких встречается достаточно много в Сибири. Он отлично знал Остров, порой, плавал на север до Острова Святого Иоанна, занимаясь ловлей рыбы и добычей тюленей.