Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник [Новый перевод]

— Блеск! — сказал Ганнибал. Попался в собственную ловушку.

— Итак, если вам требуется обдурить ворюгу-черномазого — берите ирландку и дело сделано, — гордо сказал Дэмиэн, от избытка чувств хлопнув Джу по спине.

— Так какой у тебя план, Одри? — спросил Питер.

— Кинги может отдать приказ своей гвардии войти в долину через расщелину с водопадом. Когда Лужа со своей шайкой доберется до обрыва, мы уже будем поджидать внизу. Когда они спустятся, мы…

— …мы их гранатами! — крикнула Джу, которая была в восторге от этой идеи.

Ганнибал ухмыльнулся и встал. — Я собираюсь позвонить во дворец.

— А я собираюсь сделать еще несколько бомб, — с энтузиазмом сказала Джу, когда Ганнибал вышел из комнаты.

— Да ты что, с ума сошла? Ты же можешь покалечить птиц! — воскликнула Одри.

Лицо Джу вытянулось от огорчения.

— А может, тебе вообще не стоит ехать с нами, Джу? — спросил Питер. — Еще ввяжешься там свалку, как ты любишь, а это, прямо скажем, будет плохой рекламой для Церкви.

— Ерунда, я с самого начала была замешана в этом деле и намерена довести его до конца. И я считаю, что Церкви не помешает некоторый воинственный ореол.

Наконец вернулся Ганнибал:

— Извините, что так долго, но Наполеон Ватерлоо и Иисус лыка не вяжут в такой поздний час.

— А что сказал Кинги? — спросила Одри.

— Его лейб-гвардия в полном составе будет через час на перекрестке дорог, ведущих в Долину пересмешников. Король был несказанно обрадован, что представилась возможность поставить подножку Луже, попросил меня передать тебе свои извинения за зенкалийцев, которые так дурно обошлись с тобой, и поздравил нас с победой.

— Что ж, это очень мило с его стороны, но это еще не победа, — возразила Одри.

— Ну, так будет, — сказал Питер.

— Ни минуты не сомневаюсь, — согласился Ганнибал. — Ну, ваше преподобие, приготовьте-ка нам кофе — несколько литров горячего кофе — и в путь!

Отважные бойцы встретились с королевской гвардией примерно в четверти мили от водопада, скрывавшего вход в долину. Гвардия состояла из отборных воинов устрашающего роста, которых возглавлял капитан Крэклинг Саммервиль, в свое время служивший в лейб-гвардии Ее Величества. Это был ладный и исправный офицер, державший свою немногочисленную рать в ежовых рукавицах.

Он подошел к Ганнибалу и отдал честь, тогда как воины замерли в ожидании распоряжений.

— Я проинструктировал личный состав, сэр, — сказал Крэклинг. — Спасти долину любой ценой, но кровопролития без надобности не допускать.

— Так точно, — сказал Ганнибал. — Более того, по возможности постарайтесь обойтись без лишнего шума.

— Есть, — ответил Крэклинг. — Об этом я тоже предупредил. Кстати, сэр, я вижу, и женщины с вами? Право, война — чисто мужское дело. Это не для женщин. Заварушка может подняться такая, что впору оглохнуть,

— Вы еще не знаете этих леди, — сказал Ганнибал, которого позабавили рассуждения капитана. — Мисс Дэмиэн и раскрыла весь этот заговор, а ее преподобие Длиннаяшаль мастерит такие бомбы, что хоть записывай ее в партизаны — даром что служительница церкви.

— Ну, раз так, тогда другое дело, — с сомнением сказал капитан, полагая, что Ганнибал все выдумывает, — но лучше пусть все-таки держатся подальше от линии огня.

— Под мою личную ответственность, — сказал Ганнибал.

…Колонна продвигалась к водопаду с величайшей осторожностью, Питер шел впереди. Конечно, было маловероятно, что Лужа со своей шайкой их услышит, но искушать судьбу не стоило. У входа в расщелину капитан поставил стражу из шести человек, а все остальные спотыкаясь и поднимая брызги направились вперед. Когда они добрались до Долины пересмешников, уже занималась заря. В ее бледном жемчужном свете виднелись деревья омбу с массивными кронами на толстых стволах. Когда же свет зари из жемчужного превратился в бледно-желтый со всех сторон раздалось: «Ха, ха! Ха, ха! Ха, ха!» — это здоровались друг с другом пересмешники.

А вот и скала, с которой Одри и Питер попали в долину. Значит, если шайка Лужи будет точно следовать инструкциям девушки, они будут спускаться здесь.

Крэклинг развернул свои силы, оцепив место предполагаемой высадки, а остальные заняли позицию поодаль. Утренний воздух был прохладен, и Одри покрылась мурашками — отчасти от холода, отчасти при мысли, что Лужа каким-то образом почует, что его провели, и не заявится. Последние клочья тумана, похожие на лебяжий пух, растаяли, и небо озарилось яркой голубизной.