Фарли Моуэт - Трагедии моря

Около десяти тысячелетий тому назад волк был вторым после человека наиболее распространенным и процветающим млекопитающим в северном полушарии. Многочисленные разновидности и подвиды Canis lupus — серого волка — встречались, начиная от Японии, по всей Азии, Индии, Европе, Северной Африке и Северной Америке. При этом волки нигде не отличались большой численностью в смысле образования крупных популяций, ибо, подобно первобытным людям, они жили семейными группами, или кланами, в пределах собственных охотничьих участков, разбросанных на огромных пространствах и включающих в себя острова высоких широт, болота и джунгли субтропиков, лиственные леса зоны умеренного климата, иссушенную солнцем пустыню Гоби и вздымающиеся в высь хребты Альп, Гималаев и Скалистых гор.

Есть много доказательств того, что раньше не питавшие взаимной вражды волки и охотники не только терпимо относились друг к другу, но и вели образ жизни, напоминающий симбиоз, когда жизнь одного зависела от благополучия другого. Охота на волков по необходимости помогала людям выжить в борьбе с голодом; в то же время общеизвестно, что массовое уничтожение человеком других животных по мере усовершенствования огнестрельного оружия пошло волкам на благо. Сравнительно недавно, в 1940-х годах, оленеводы-инуиты районов центральных и арктических областей Канады сами способствовали тому, чтобы волки жили и устраивали свои логова на охотничьих участках племени. Они были уверены, что эти большие дикие собаки способны «призывать» стада мигрирующих оленей карибу. Волки, видимо, охотно «пошли» на это, пользуясь остатками с охотничьего стола оленеводов.

Когда человек, становясь фермером или пастухом, зависимым от домашних животных, начал освобождаться от своих охотничьих привычек, он перестал приписывать волку свой образ мышления и со временем стал считать бывшего товарища по охоте своим закоренелым врагом. В конце концов цивилизованному человеку удалось полностью вытравить из своей памяти образ реального волка и заменить его придуманным образом животного с массой дурных наклонностей, вызывавших почти патологический страх и ненависть.

В начале освоения Нового Света европейцам всюду попадались волки. Однако, не вполне еще «цивилизованные», будущие земледельцы на первых порах не обращали на них особого внимания. Антони Паркхерст как бы вскользь упоминает о волках приблизительно в 1574 году: «Я забыл было сказать о множестве волков». Джеймс Йонге, посетивший Ньюфаундленд в 1663 году, также мимоходом упоминал о «Медведях и волках… которыми изобилует эта страна». Даже в 1721 году Дени де Ля Ронд, описывая остров Принца Эдуарда, заметил с видимым безразличием, что «[там] в изобилии водятся большие волки».

Действительно, примерно до середины XVIII века чужеземцы вели себя пассивно в отношении волков, за исключением, может быть, районов поселений. Первопроходцы, трапперы и даже рыбаки, по-видимому, не боялись волков, не считая их смертельными врагами. Страшная легенда о всепожирающем волке с клыкастой, брызжущей слюной пастью и налитыми кровью глазами появилась на свет на нашем континенте только после поселения европейцев, задавшихся целью «превратить эту дикую пустыню в истинно райский сад для услады и пользы человека» (каковым, надо полагать, она теперь и является).

Примерно к 1750 году волк успел превратиться в сознании людей из естественного обитателя Нового Света в прожорливого монстра, которого поселенцы Новой Англии нарекли «порождением дьявола в наказание человечеству». Люди свято верили, что они не смогут превратить «дикую пустыню в рай» и «покорить» Новый

Свет, пока волки рыщут по лесам, равнинам, тундре и горным Долинам. Так началась одна из самых беспощадных войн за преднамеренное уничтожение современным человеком братьев своих меньших.

В 1877 году преподобный Филип Токе докладывал об успешном ходе этой войны на Ньюфаундленде: «Несколько лет тому назад эти звери были довольно обычными обитателями окрестностей Сент-Джонса… Был принят закон… о вознаграждении за отстрел волков в пять фунтов… Соразмерно с ростом [народо] населения эти властители лесов будут постепенно уничтожаться, [пока не] будет забыто само их существование. История почти каждого народа свидетельствует о том, что по мере расширения своих владений человек вторгается в царство животных, сея смерть и разрушение.

Как показывает история Ньюфаундленда, некоторые обитатели океана и стаи пернатых [уже] погибли от разящей десницы человека».