Фарли Моуэт - Трагедии моря

Уже в начале 1850-х годов ньюфаундлендские зверобои развернули регулярную интенсивную охоту на хохлачей и повели ее с таким размахом, что в последние годы XIX века, судя по результатам исследований Гарольда Хорвуда, на долю хохлачей приходилось до 30 % всех «скальпов».

Размножались хохлачи и на плавучих льдах в заливе Св. Лаврентия, где более благоприятная ледовая обстановка делала их еще более беззащитными перед зверобоями. Весной 1862 года зверобойные шхуны с Магдален за пять дней уничтожили 15 000 —20 000 этих тюленей. Несколько лет спустя одна ньюфаундлендская баркентина [136] Типа шхуны, шхуна-барк. — Прим. перев. привезла из рейса в залив Св. Лаврентия полные трюмы хохлачей.

Именно для хохлачей массовый промысел оказался особенно губительным. Когда зверобои опустошали щенные залежки лысунов, большинство самцов и немалая часть самок успевали спастись и могли по крайней мере восполнить потерю щенков. Но при нападении зверобоев на щенную залежку хохлачей, как правило, ни один из ее обитателей не уходил от них. Залежка уничтожалась раз и навсегда.

В современной научной литературе хохлачи упоминаются как «сравнительно редко встречающийся вид», «малочисленный и разбросанный», «значительно уступающий и всегда уступавший по численности лысунам», однако тщательное изучение истории тюленьего промысла подтверждает их прежнее изобилие, а также то, что их нынешняя редкая встречаемость объясняется почти исключительно нашим хищническим к ним отношением.

Период между 1830 и 1860 годами все еще ностальгически вспоминают на Ньюфаундленде как «славное время тюленьего промысла». За те тридцать лет было добыто 13 миллионов тюленей из возможно вдвое большего количества убитых. То было действительно славное время для промышленных магнатов. Безобразное побоище помогло нажить целые состояния многим торговым династиям, существующим и по сей день.

В характере охоты в то время произошли многие перемены, разумеется не в пользу тюленей. Прежде всего ранее игнорируемые, а может быть, и неизвестные щенные залежки лысунов и хохлачей в заливе Св. Лаврентия стали местами постоянных набегов неуклонно растущего промыслового флота Ньюфаундленда.

С другой стороны, шкуры взрослых тюленей, особенно хохлачей, приобрели исключительную ценность в качестве сырья для выделки кожи, использовавшейся в основном для изготовления ременных передач. Шкурки молодых хохлачей раньше всегда давали хорошую выручку в торговле дорогостоящими предметами одежды, а в наше время стало возможным реализовывать на рынке и шкурки бельков, но не в силу какой-то новой технологии дубления, а благодаря зловещему открытию, что мех новорожденных или еще не рожденных бельков, которых зверобои называют «котятами», устойчив сам по себе., В начале 1850-х годов какой-то ньюфаундлендский предприниматель отправил в Англию партию шкурок таких «котят», и, когда там из них изготовили муфты, палантины и прочие роскошные предметы верхнего дамского туалета, богатые покупательницы не смогли устоять перед соблазном приобрести готовые изделия из мягкого белого меха. Это положило начало спросу на шкурки бельков, торговля которыми на рынке модных меховых товаров превратилась в мультимиллионный бизнес. Однако до конца второй мировой войны, пока одной норвежской фирме не удалось найти способ укрепления волоса всех подросших бельков, рынок должен был довольствоваться в основном мехом бельков, извлекаемых из утробы матери. Что, разумеется, резко увеличивало убой беременных самок лысунов.

Всем хорошо известно, что современный экономический прогресс зависит от непрерывного совершенствования путей и способов извлечения прибылей из имеющихся сырьевых ресурсов. К 1860-м годам в «разработку изделий» из тюленьего сырья было вложено столько выдумки, что спрос на них опережал предложение. Меха и шкуры продавались в виде таких совершенно различных по своему назначению товаров, как дамские жакетки и кузнечные мехй. Тюлений жир также находил множество применений, начиная от машинной смазки и кончая заменителем оливкового масла. Торговля этими товарами поистине делала деньги, и хотя большая часть их прилипала к рукам торговых магнатов, что-то перепадало и простым промысловикам: некоторые из них становились, хотя бы на время, весьма состоятельными людьми. Д-р Гренфель рассказал нам об одном таком случае с бывшим траппером, занявшимся сетным промыслом тюленей в уединенном заливе Лабрадора: