Фарли Моуэт - Трагедии моря

К 1450 году уже более 60 китобойных судов басков промышляли сарду в обширном районе открытого моря от Азорских островов до самой Исландии на севере. Они произвели там такое опустошение, что еще до начала следующего столетия сарда в европейских водах оказался на грани вымирания. На этом критическом для их китобойного промысла рубеже баски узнали про еще не тронутые промыслом, «коммерчески выгодные» стада китов на дальних просторах Северной Атлантики.

Требуется довольно богатое воображение, чтобы представить численность и многообразие китов, коими изобиловали моря Нового Света в начале вторжения туда европейцев. Пожалуй, подобную картину можно было наблюдать в граничащих с Антарктикой морях, пока они не побагровели от крови китов, убитых китобоями XX века.

В водах северо-восточного побережья Америки китов было так много, что они создавали проблему для первых мореплавателей. В середине 1500-х годов неизвестный моряк сетовал в своих записях на то, что настоящую опасность для мореплавания в водах New Founde Land [81] Ньюфаундленда. — Прим. перев. представляли не туман, льды или не нанесенные на карту скалы, а множество гигантских китов, столкновений с которыми следовало постоянно остерегаться. В начале 1600-х годов один французский миссионер с раздражением писал о том, что в заливе Св. Лаврентия все еще находилось столько китов, что «они нам порядком надоели, мешая нашему отдыху постоянными передвижениями и шумным дыханием».

Когда «Мейфлауэр» в 1620 году стоял на якоре в заливе Кейп-Код, члены его команды каждый день «видели китов, проплывавших у самого борта судна; если бы у нас была возможность и необходимые орудия охоты, мы могли бы здорово на них подзаработать». Вновь прибывший в залив Массачусетс в 1635 году Ричард Мазер сообщал о «множестве огромных китов… пускающих, словно дым из трубы, фонтаны водяных брызг и вспенивающих вокруг себя воду… это [зрелище уже стало привычным для созерцания». Даже в 1705 году г-н де Куртеманш все еще мог отметить, что на северном берегу залива Св. Лаврентия китов было «такое множество и они так близко подходили к берегу, что их можно было бы бить гарпуном прямо со скал».

Во времена первых путешественников залив Св. Лаврентия и богатые жизнью воды континентального шельфа от Кейп-Кода до Лабрадора были одним из главных регионов Мирового океана по сосредоточению морских млекопитающих. Эти воды служили прибежищем не только для самых больших на Земле скоплений моржей, но и для неисчислимого множества нескольких видов тюленей. Однако все они казались пигмеями рядом с китами, среди которых находились почти все известные нам виды крупных китов и многие малые формы китообразных. Неспроста первые европейцы в Новом Свете называли северо-восточные подступы к новому континенту «Морем Китов».

Хотя к отряду китообразных принадлежат и дельфины, слово «кит» имело более ограниченное значение в давние времена, когда им называли тех морских великанов, которые могли приносить коммерческую выгоду. Поэтому «китами» считались лишь недостаточно проворные животные, которых можно было догнать на парусных или гребных судах; которые были уязвимы для ручных гарпунов или копий; были «выгодны» в смысле количества добываемого жира и китового уса и, наконец, которые, будучи мертвыми, оставались на плаву. Последнее обстоятельство было существенным, ибо первые китобои не располагали способом вылавливать тонущих китов и удерживать их на поверхности воды во время обдирки или буксировки на береговую базу. Вот почему баски XVI века, построившие Бутерус и пославшие туда людей на разделку китов, ограничивались промыслом четырех признанных ими видов. Они называли их китами «лучшего сорта».

Когда в нашу эпоху первое европейское судно рассекало своим тупым носом воды Нового Света, его команда наверняка распознала те виды китов, которые раньше составляли основу промысла басков — отта сотта и сарду.

Но если даже это первое судно и не принадлежало баскам, то до их ушей все равно должен был дойти слух о китах, обнаруженных его экипажем. Так или иначе, где-то около 1500 года китобойные суда басков уже совершали рискованные путешествия через просторы Северной Атлантики, а их гарпунеры уже пускали кровь западной сарде.

Сарда, или черный гладкий кит, несмотря на его огромные размеры, был сравнительно легкой и потому стоящей хлопот добычей. Поскольку огромное туловище делало его неуязвимым для большинства естественных хищников, ему не нужны были агрессивные позы или защитные приспособления. Не нуждался он и в большой скорости. Медленно бороздя планктонные пастбища, этот кит пропускал целые реки морской воды через бахрому пластин китового уса, свисавший с огромного нёба. С их помощью он отфильтровывал необходимый для поддержания жизни планктонный «суп». Эту функцию китовый ус выполняет настолько эффективно, что сарда мог накапливать колоссальный запас энергетического «топлива». Слой подкожного жира (толщиной до 50 сантиметров) не только обеспечивал плавучесть кита даже после его гибели, но и давал до 14 тонн первосортной ворвани. Во всех отношениях сарда оказался одним из лучших, если не самым лучшим из китов.