Иосиф Халифман - Шмели и термиты

Какие именно из наземных условий пугают термитов, не приемлемы для них, невыносимы?

Исчерпывающего ответа на этот вопрос пока нет, но кое-что можно узнать из опытов.

В один конец длинной прозрачной трубки положим патрон с быстро впитывающим влагу хлористым кальцием, в другой — обильно увлажненную вату. В середину этой трубки поместим несколько термитов и предоставим им возможность свободно передвигаться вправо и влево. Где они окажутся через некоторое время? На вате. Теперь повторим опыт в темноте, для чего прикроем трубку светонепроницаемым футляром. Это не меняет поведения термитов: и на свету и во мраке они избирают влажную среду. Не поленимся проделать опыт еще раз, затемнив конец трубки с хлористым кальцием и поярче осветив конец с мокрой ватой. Поставленные перед необходимостью более сложного выбора — «сухой мрак» или «сырой свет», термиты собираются на освещенной мокрой вате: в темном сухом конце трубки их нет ни одного. Значит, они могут преодолеть свое очевидное в других случаях тяготение к мраку, но не способны подавить отвращение к сухому. Они демонстрируют всеподавляющую потребность в сырости, они способны решительно преодолевать светобоязнь и, если надо, отказываются ради влаги от чем-то привлекательной для них тьмы.

Запомнив урок, полученный в лаборатории, вернемся к наблюдениям за термитниками в естественных условиях.

В разных странах в разное время года, но всюду в пору, когда миновали холода и прошли дожди, умывшие и увлажнившие оболочку гнезда, в рабочих термитах просыпается страсть к строительству. Ее будит теснота гнезда, потребность в его расширении. Сейчас все другие потребности оттесняются на второй план. На второй план оттесняются также и все другие способности большинства обитателей, взятого под наблюдение термитника.

Цепи рабочих, тянущиеся через родительскую камеру и доставляющие родоначальникам семьи корм, в эту пору движутся совсем вяло. По одной этой причине самка откладывает теперь мало яиц, и термиты пока не особенно отвлечены также и уходом за молодью. У них сейчас, можно сказать, и времени сколько угодно, и жвалы и ножки свободны.

Тысячи рабочих поднимаются из самых глубоких отсеков гнезда, подтягиваясь вверх, ближе к внутренней стороне кровли. Вместе с ними поднимаются и солдаты, пока еще только без пользы усиливающие всеобщее оживление в этой, как правило, сонной части гнезда.

Вскоре строители начинают изнутри то там, то здесь вгрызаться в оболочку гнезда.

Много ли может сделать один рабочий термит, когда он где-нибудь буравит землю или древесину? Разумеется, нет. Но после того как рабочее место покинуто, оно сразу занимается другим, и этот продолжает дело, начатое первым. Придет время, на то же место — ни правее, ни левее, ни выше, ни ниже, а именно здесь — встанет третий…

Совершенно очевидно, что каждый, каким-то образом помечая участок, на котором работал, неслышно зовет своей притягательной меткой сменщика.

Так буравятся коридоры в гнезде, выходы в куполе, дороги в почве к кормовым запасам да и в самом корме. Это делает работу термитов направленной и быстрой.

Сменяя друг друга, они углубляются в прочную кровлю и прогрызают ее.

Под неусыпной охраной солдат, которые жвалами преграждают путь в гнездо кому бы то ни было извне, в куполе открывается выход, и сквозь него одна за другой выбрасываются крупицы строительной массы, так что вскоре над старым слоем кровли, чуть выше, вырастает новая, еще сыроватая пленка.

Все происходит так быстро и в такой тесноте, что можно скорее догадаться, чем увидеть, что мелькающие в отверстиях усатые головы строителей, прежде чем исчезнуть, успевают выбросить наружу комочки отрыгнутой пасты, внося таким образом в кладку свою лепту.

Едва свод нового участка кровли сомкнулся, в полость, образовавшуюся под свежим слоем пленки, набиваются строители. Одни вклеивают в свод новые капли клея и комки глины, другие вмуровывают в них доставленные из глубины гнезда песчинки, третьи цементируют кладку остатками переваренной пищи.

На ветру вся масса плотно спекается, и поверхность ее постепенно теряет свой более темный поначалу цвет.

Этот слепленный строителями купол не размывается даже ливнями и в то же время, впитывая в себя влагу, сохраняет ее для гнезда.

Когда солнце после дождей начинает прокаливать кровлю, сушить ее, влага, впитанная куполом, не испаряется без пользы, а выделяется внутрь гнезда и становится как бы еще одним — уже третьим — источником водоснабжения термитника. О первых двух источниках — химическом (расщепление целлюлозы) и физическом (конденсация паров в грибных садах) — речь шла выше. Осталось сказать о четвертом источнике — механическом.