Иосиф Халифман - Четырехкрылые корсары

Вагнеру было 25 лет, когда он в 1874 году закончил юридический факультет, вооруживший его знанием законов Российской империи, истории римского права и прочих юридических дисциплин, а также и пониманием основ логики, психологии, способностью к анализу здорового, естественного поведения и его уклонений от нормы.

Все это помогло ему позже, когда — спустя восемь лет — он закончил также и естественный факультет и, получив степень магистра, сосредоточился на изучении инстинктов и поведения животных. Свыше полувека исследовал он в этом плане множество животных, включая и позвоночных.

Здесь уместно особо отметить, что в лекциях, чтениях, докладах и статьях Вагнер часто упоминает имя Жана-Анри Фабра и, подобно Дарвину, восхищается трудолюбием своего французского собрата, точностью его непревзойденных наблюдений.

Одну из главных заслуг французского натуралиста Вагнер сформулировал так: этот человек положил конец «анекдотической энтомологии». Ей Вагнер противопоставлял фабровскне мемуары — «произведения, собранные неустанным трудом целой жизни человека, работавшего для истины, и только для нее одной».

Фабр искал ее, напоминал Вагнер, «без малейшей надежды извлечь из своей работы что-нибудь для себя лично, и уже по одному этому стоит вне подозрений в склонности исказить выводы для целей, не имеющих никакого отношения к науке, увы, так часто увлекающих профессионального ученого к открытой оппозиции идеям света и заносящих его в ряды заведомой неправды и обскурантизма».

Еще в одной статье о Фабре Вагнер решительно заявил, что «никакими критическими замечаниями нельзя умалить заслуги этого выдающегося натуралиста и значение его наблюдений над жизнью насекомых и опытных исследований этой жизни».

Вагнер благодарил Фабра «за лучи света, которые он бросил в темное царство, полное интереса и значения для тревожных вопросов о душе человека и животных».

Напоминая о трудностях, которые пришлось преодолеть Фабру, о том, что открытия его требовали оригинальных, очень остроумных приемов исследования, им же изобретенных, Вагнер восхищался описаниями его наблюдений, которые «проникнуты интересом к жизни животных, им изучавшихся, и любовью к природе». В высказываниях Вагнера звучит голос человека, которому бесконечно дороги наука и ее труженики.

Владимир Александрович Вагнер(1849–1931) много лет проработал при кафедре, возглавлявшейся В. М. Шимкевичем в университете. Впоследствии, став профессором, читал самостоятельные курсы зоопсихологии и в Ленинградском и в Московском университетах. Автор многих трудов и популярных книг по созданной им специальности.

Из фондов Московского государственного Дарвиновского музея. Рис. художника В. Маковского. Публикуется впервые.

В начале века, когда Вагнер выступил со своей диссертацией о биологическом методе зоопсихологии, петербургская студенческая молодежь сразу отметила новаторский характер работы. «Некоторые студенты, вспоминал много лет спустя профессор В. А. Догель, — шли на диспут с известным недоверием… Тема работы Вагнера казалась совершенно необычной, и большинство с интересом ожидало, как к ней отнесется профессор Шимкевич — самый страшный из оппонентов, страшный по своей эрудиции и по своему острому языку и убийственно метким выражениям. Однако напрасно друзья опасались за диспутанта. Своей блестящей речью он сразу привлек к себе симпатию аудитории. К всеобщему удивлению, он оказался совершенно на равной ноге со своим маститым оппонентом, как в смысле глубины названий, так и в умении вести спор до конца, не уступая занятых им позиций».

Эта диссертация, как и предшествовавшие ей работы, принесла Вагнеру известность среди специалистов в России и за границей.

Подобно Фабру. Вагнер стремился излагать добываемые им фактические данные ярко, красочно, доходчиво, увлекательно, с тем чтоб донести свои мысли до самых широких кругов читателей. Подобно Фабру, который уже глубоким стариком закончил последний том своих воспоминаний призывом: «Laboremus!» («Будем же работать!»), Вагнер продолжал трудиться до последнего дня: понятия «жизнь» и «труд» были для него равнозначными.

Малышев пришел в Петербургский университет следом за Вагнером, еще только закладывавшим основы зоопсихологии. Он многому научился у своего старшего коллеги, который, подобно Фабру, разработал ряд остроумных приемов научного анализа поведения.