Джим Корбетт - Моя Индия

Мы отправились в дорогу, когда звезды начали бледнеть. Около Гаруппу я выстрелил в олененка и непонятным образом промахнулся. Потом Хар Сингх прострелил крыло павлина, но, хотя мы изо всех сил гонялись за ним, он спрятался в высокой траве и мы не нашли его. Мы исходили джунгли вдоль и поперек, но больше не встретили ни одного зверя и к вечеру двинулись в обратный путь.

Поскольку мы сделали два выстрела, то опасались, что объездчики будут искать нас, и поэтому избегали дороги и шли по песчаному руслу высохшей реки, пересекая густые заросли боярышника и бамбука. Так мы шли, разговаривая о своих неудачах, как вдруг нам навстречу вышла тигрица, остановилась и стала смотреть на нас. В течение минуты, показавшейся нам вечностью, тигрица разглядывала нас, а затем повернулась и ушла.

Выждав некоторое время, мы пошли дальше, но тигрица снова вышла на нашу дорогу. На этот раз она не только смотрела на нас, но стала рычать и подергивать хвостом. Мы опять замерли, и немного погодя тигрица успокоилась и ушла. Вскоре из густого кустарника с криками поднялась стайка лесных птиц, по-видимому потревоженная тигрицей. Одна из них опустилась на дерево халду прямо перед нами. Когда птица села на ветку у нас на виду, Хар Сингх сказал, что подстрелит ее, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками. Он добавил, что выстрел напугает тигрицу и заставит ее уйти. Прежде чем я смог что-нибудь сделать, он выстрелил.

В следующее мгновение раздался ужасный рев, и тигрица, ломая кусты, направилась к нам. В этом месте, на краю высохшего русла реки, росло несколько деревьев руни. Я бросился к одному из них, а Хар Сингх к другому. Тигрица была ближе к моему дереву, но я успел вскарабкаться очень высоко и был вне досягаемости. Хар Сингх в детстве не научился лазать по деревьям. Когда тигрица, оставив меня, приблизилась к нему, он все еще стоял на земле, пытаясь ухватиться за ветки дерева. Тигрица не укусила и не растерзала Хар Сингха. Встав на задние лапы, она обхватила дерево, прижав к нему Хар Сингха, и затем начала отрывать когтями большие куски коры и древесины с обратной стороны дерева. Все это время Хар Сингх пронзительно кричал, а тигрица рычала. Я захватил с собой на дерево ружье и теперь, упираясь босыми ногами, взвел курок и выстрелил в воздух. Услышав выстрел на таком близком расстоянии, тигрица удалилась большими прыжками, а Хар Сингх свалился на землю у подножия дерева.

Через некоторое время я тихонько спустился на землю и подошел к Хар Сингху. Я обнаружил, что когти тигрицы вонзились ему в живот, разорвали его от пупка почти до позвоночника и все внутренности вывалились наружу. Я оказался в затруднительном положении. Уйти и оставить Хар Сингха я не мог и, не имея опыта в подобных делах, не знал, как поступить лучше — попробовать засунуть внутренности назад в живот или отрезать их. Я тихо поговорил об этом с Хар Сингхом, опасаясь, что тигрица услышит, вернется и убьет нас. Хар Сингх считал, что нужно вложить внутренности в живот. Итак, пока он лежал на спине, я засунул их назад вместе с прилипшими сухими листьями, травой и кусочками дерева. Затем я крепко-накрепко обвязал его своим пагри, [21] Пагри — кусок материи, которую оборачивают вокруг головы в виде тюрбана. чтобы внутренности опять не вывалились, и мы отправились в семимильный путь к своей деревне. Я шел впереди, неся два ружья, а Хар Сингх сзади.

Нам пришлось идти медленно, поскольку Хар Сингх должен был удерживать пагри на месте. Наступила ночь, и Хар Сингх сказал, что лучше отправиться не в деревню, а в больницу в Каладхунги. Я спрятал ружья, и мы прошли еще три мили. Когда мы пришли, больница была закрыта, однако бабу-доктор, который живет рядом, еще не ложился спать. Узнав о случившемся, он послал меня за торговцем табаком Аладиа, который к тому же был почтмейстером в Каладхунги, за что ежемесячно получал от правительства пять рупий. Тем временем доктор зажег фонарь и повел Хар Сингха в барак, где помещалась больница. Когда я вернулся с Аладиа, доктор уложил Хар Сингха на кровать. Аладиа держал фонарь, я соединял края раны, а доктор сшивал их. После этого доктор, очень добрый молодой человек, отказался взять предложенные мною две рупии и дал Хар Сингху выпить хорошее лекарство, чтобы он забыл о боли в животе. Затем мы отправились домой, где нашли наших женщин в слезах: они думали, что нас убили разбойники или растерзали дикие звери. Таким образом, ты видишь, господин, насколько важно людям, охотящимся в джунглях, уметь лазать по деревьям. Если бы кто-нибудь в детстве научил этому Хар Сингха, он не причинил бы нам столько беспокойства». [22] Дерево руни, к которому тигрица прижала Хар Сингха (она, по-видимому, только что принесла тигрят, и ей не нравилось присутствие людей), имело почти восемнадцать дюймов в диаметре. В порыве бешенства тигрица ободрала третью часть дерева. Впоследствии оно служило вехой всем, кто охотился или занимался браконьерством в джунглях Гаруппу, до тех пор, пока примерно через двадцать пять лет его уничтожил лесной пожар. Рана Хар Сингха вскоре зажила, несмотря на грубую и неумелую помощь, оказанную ему тремя друзьями. Остатки растений, попавшие ему в живот вместе с внутренностями, не причиняли никакого вреда, и умер он от старости. ( Прим. авт. )