Александр Оленич-Гнененко - Избранное

Изодранный бешмет
Джигиту не к лицу:
Богатый их убор —
Награда удальцу!

Черкески, бурки их
И резвых трех коней
Мы сделаем теперь
Добычею своей!“

До нитки обобрав
Простертые тела,
Они понурых кляч
Берут под удила.

И, возвратившись в стан
Из вылазки ночной,
Терзают уши всем
Крикливой похвальбой:

„Вас в битву не зовет
Мечей стальной язык!
Милей вам пить бузу
И жирный есть шашлык!

Вы спите, как сурки,
И только мы не спим.
Смотрите, что мечом
Добыли мы в степи!“

Но подлый их обман
Раскрыт был всеми тут:
И бурки и коней
Соседи узнают.

Бессовестным лжецам,
Ворам трусливым трем
Платить за кровь князей
Приходится втроем

И отдали они —
Безмерен их позор! —
И весь достаток свой,
И трех своих сестер.

Нет! Помню я отца,
Мне дорог дом родной!
Уорков и князей
Зову на смертный бой!»

«Ха-хай, мой милый сын,
Мой сокол молодой!
Не хочешь слушать ты
И матери седой!

Опомнись, милый сын,
Молю в последний раз! —
Спешат к тебе враги:
Уж близок грозный час!

Сегодня на заре
В аул ходила я.
Там стаей злобных псов
Собрались все князья.

Вновь — восемнадцать их,
И потаенно вновь
Готовятся они
Пролить тфокотля кровь.

Лишь старший князь один
Я вижу лисий след! —
Удерживает их:
„В убийстве прока нет!

Тфокотля буйный сын
Искусен и силен.
Рабом покорным нам
Пусть вечно служит он.

Тфокотля, как овцу,
Мы будем дружно стричь.
Тфокотля под ярмо
Загонит крепкий бич.

Чтоб прочно в яму стал
Задок его арбы,
Чтоб обломал рога
Бодливый этот бык.

Чтоб нам, князьям, оброк
Тфокотль послушно нес:
Лопатой землю рыл,
На вилы брал навоз!“»

Уорка на совет
Князья к себе зовут,
Лазутчиком своим
Его к тфокотлю шлют.

Шакала и лисы
Уорк блудливей тот,
Он лживей лжи самой:
Что слово — то соврет!

Бесстыдною божбой
Обман он прикрывал,
И клятв он не жалел
И тут же их съедал.

В разгуле промотав
Все, чем отец владел,
По саклям он бродил,
Подачки брал везде.

Заплатами пестрят
Потертые штаны.
Аршин отмерил им
На шесть богов [26] Согласно фольклору того времени младшие боги были «на три вершка ниже неба». длины.

Неряшлив, как свинья,
Уорк почтенный был:
Он старые штаны
Ни разу не сменил.

И служба тех штанов,
Что жизнь его длинна:
Утроилась давно
Их прежняя длина!

Он завернулся в них,
За пояс закатал
И, как хромой козел,
Он в путь заковылял.

Поднялся раньше всех
Он с утренней зарей.
Как ветер, он летит
По инею босой.

Примчался к очагу,
Разгреб рукой золу,
И бедра отогрел,
И сел сычом в углу.

Побоев он не ждет,
Ведет такую речь:
«Хочу я, о тфокотль,
Тебя предостеречь!

Прекрасный мой тфокотль!
Тебе помочь я рад:
Слыхал я, что тебя
Князья убить хотят.

И восемнадцать всех
Собралось здесь князей,
И восемнадцать здесь
Их боевых коней.

Прекрасный мой тфокотль!
Как жизнь сберечь — узнай
На каждого коня
Ты по седлу им дай!»

Вскочил тогда тфокотль,
Грозит убить гонца,
Но сына держит мать:
«Не обесславь отца!»

Ей говорит тфокотль:
«Тебе ль уорка жаль!
Кого спасаешь ты,
О ком твоя печаль!»

И отвечает мать:
«Мой сокол молодой!
Немного пользы нам
В змее ползучей той!

Холопа своего
Послали господа,
Уорка умертвить —
Не стоит и труда.

Презренного лжеца
Ты, сын мой, обмани,
В капкан смертельный ты
Князей всех замани!»

И сделал так тфокотль:
Открыл он сундуки,
И седла он достал,
И с ними чепраки.

И седла с чепраком
И стременем литым
С поклоном отдает
Он недругам своим.

Вновь говорит уорк
(Течет слеза из глаз):
«Убрал ты нам коней,
Ужель забудешь нас?

Позволь помочь тебе,
Тфокотль прекрасный мой:
С монетами горшок
Хранишь ты под землей.