Array Array - Наветренная дорога

Сначала эти душители, подобно виноградным лозам, просят только поддержки; они потихоньку обнимают хозяев, затем душат и давят их; обвивая мертвые и сгнив­шие тела, они сохраняют их прежние очертания.

Здесь вы обнаружите распределение составных элементов леса по ярусам, что яв­ляется характерным признаком тропического леса. Деление на ярусы проявляется здесь более четко, чем в широколистных континентальных лесах. Кроны деревьев образуют три яруса. В отличие от разнопородных тропических лесов тринидадской равнины, в которых верхний ярус похож на рваный ковер и отдельные деревья–ги­ганты возвышаются над всеми остальными, в лесу мора верхний ярус — ровный. Когда смотришь на него сверху видишь широкое, высотой в полтораста футов плато из лиственного орнамента — волнующее море листвы, зеленой в период зрелости и золотисто–коричневой во время распускания почек. Пролетая на самолете из Порт–оф–Спейна к острову Тобаго, вы можете увидеть, как в отдельных местах леса мора стоят вплотную с разнопородным лесом и как четко отличается плавно–волнистая поверхность лесов мора от изломанной поверхности, образуемой другими лесами. Когда находишься внутри леса, крыша свода смыкается над головой на высоте вось­мидесяти футов и под ней царит вечный мрак. Эти вечные сумерки и являются основной причиной гибели всех других порол деревьев и выживания только дере­вьев мора.

Дерево мора в изобилии плодоносит большими и тяжелыми, по форме напоминаю­щими бобы семенами, которые отличаются необычайно большой способ­ностью прорастания. Сеянцы быстро находят себе место, пускают корни в темных тайниках и вскоре образуют полчища молодых деревьев, стоящих наготове, чтобы броситься в первую брешь, образовавшуюся в строю старшего поколения. По сло­вам тринидадских лесников, никакие другие семена деревьев, растущих на здешних равнинах, не в состоянии укорениться, расти и соперничать в сумерках леса мора. Таким образом, создается однопородное общество, заселяющее только своими соро­дичами места, которые образуются при гибели кого‑либо из старших членов, и сохраняющее в неприкосновенности свою территорию до тех пор, пока климатиче­ские или орографические причины не внесут изменений в первоначальное состояние местности или пока в нее с топором и огнем не вторгнется человек.

Вы, конечно, уже могли забежать вперед и поинтересоваться, почему все равнины Тринидада не захвачены лесами мора?

Экологи, изучающие природу взаимоотношений между лесами, состоящими из де­ревьев мора и разнопородными лесами, говорят то, что вы и ожидали от них услы­шать: идет медленное, неуклонное отступание разнопородного леса перед убий­ственной тенью наступающего леса мора.

Почему же, совершенно справедливо зададите вы вопрос, здесь еще остались другие породы деревьев? Разве мора новое, недавно появившееся здесь и недавно получившее преимущество агрессивное растение?

На такой вопрос нетрудно ответить. Конечно, мора не является чем‑то совершенно новым, но если оперировать масштабами геологического порядка, то для Тринидада мора — недавний пришелец. Сравнительно не так давно, в последний период плей­стоцена, быть может, 75—100 тысяч лет назад, еще до того, как в результате движе­ний земной коры создался этот остров, Тринидад был частью древнего южноамери­канского побережья, представлявшего собой заросшие травой равнины, называемые льяносами. Льяносы простирались до самых подножий северной горной гряды. И в то время, когда связь с материком прекратилась, Тринидад, по–видимому, был покрыт сплошными льяносами. Потом наступили климатические изменения, способствовавшие произрастанию лесов, и первым типом леса, возникшим на месте льяносов, был широко распространенный на континенте разнопородный вечнозеле­ный лес.

Для дерева мора потребовался более длительный срок. Его семена слишком тяже­лы, чтобы их мог далеко отнести ветер, и никакая птица не может утащить их с собой. Семена мора всегда прорастали в месте падения — у подножия родительско­го дерева. Дерево не могло рассчитывать на то, чтобы его отпрыски были отнесены подальше от широко раскинутых родительских ветвей, разве только на ураганы или на индейцев, перерабатывавших семена в муку. Таким образом, каждое новое поко­ление дерева мора передвигалось всего лишь на несколько футов в сторону’. Было подсчитано, что этим деревьям понадобилось шестьдесят тысяч лет, чтобы про­двинуться от ближайшего к материку берега Тринидада, куда семена могли быть за­несены течением, до той крайней линии, которой деревья сейчас достигли. Может быть, равнины Тринидада не превратились в сплошной лес мора и потому, что слиш­ком мал был промежуток времени, прошедший с той поры, как способствующие произрастанию лесов климатические условия сменили прежний климат саванны пе­риода плейстоцена.