Array Array - Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

В тот, не самый веселый для себя день я сидел на пыльной обочине у выезда из Кара–Калы, без особого рвения впу­стую голосовал редким машинам и представлял, как Зарудный, год в год, сто лет назад, в 1886 году, тоже был здесь один (пройдя в одиночку вдоль всего Сумбара). И еще я думал о том, что это великое дело ― иметь возможность побыть в ин­тересной природе одному… Я вяло убеждал себя в том, что все происходящее со мной и с моими расстроенными планами ― к лучшему.

Не имея выбора, я собрался в единственное доступное мне без собственного транспорта, населенное и полностью осво­енное место, где мы со Стасом видели пару орлов во второй раз четыре года назад.

Подвез меня тогда разговорчивый туркмен на «Волге» с коврами на сиденьях, шел­ковыми кистями на окнах и с тресну­тым ветровым стеклом, из которой я, доехав до места, выгрузил все тот же акушерский саквояж и рюкзак со спальником, свитером и парой банок консервов.

Место, которое я выбрал на этот раз, было не просто красиво ― оно было исклю­чительно, компенсируя примечательно­стью ландшафта прозаическую освоенность человеком.

Узкая долина Сумбара, зажатая высокими скалами, соединяется в этом месте с ущельем, подходящим с севера. Живо­писные открытые склоны чередуются с пласта­ми скал, создавая подобие неких сказочных многоэтажных дворцов. Слож­ность рас­члененного рельефа определяет многообразие условий обитания для животных и растений, поэтому обозримое пространство буквально наполнено жизнью, которая хлещет из всех пор. Этому обилию и разнообразию не мешало даже то, что, по срав­нению с местами, где я хотел бы сейчас находиться, это место было почти городом.

Подо мной в долине был маленький поселок: виноградник, огороды и несколько домиков. В загородке под нависающей скалой умиротворенно помахивал хвостом прекрасный гнедой конь. Около домов ходили куры и индюки. Из танды–ра (круглой глиняной печки во дворе) вился еле заметный прозрачный дымок растопки ― турк­менка, громко перекликаясь с кем‑то в доме, готовилась печь чурек. Седобородый аксакал, в черном тельпеке, пижамных штанах, заправленных в носки, и в неизмен­ных туркменских остроносых галошах, неторопливо прочищал лопатой арык около виноградника. И что не лез­ло совсем уж ни в какие ворота ― на пасеке около русла Сумбара громко играл магнитофон…

Картина эта, при всей своей красоте, повергла меня сначала в транс, а потом ― в кокетливое мазохистское умиление: «Что я здесь делаю? Не проще было бы высмат­ривать ястребиного орла прямо из своего московского окна? Или, чего уж там, глядя в телевизор…» Еще я вспоминал свою первую встречу с фасциатусом, и мне каза­лось то ли мистическим зна­мением, то ли вселенской иронией то, что в самый пер­вый раз я видел пару этих птиц почти вплотную, очень низко и раз­глядев во всех де­талях; так близко редко видишь даже очень обычных хищников. Что это было? Вы­зов? Подсказка? Пода­рок? Перст судьбы?

Размышляя об этом, я залез по крутому склону на выбранную точку, устроился и начал наблюдать.

Все было как‑то некругло, писать рутину о происходящем вокруг не хотелось, я просто сидел и смотрел. На неугомонных сорок в ежевике около Сумбара. На людей около домов. На изредка проезжающие машины. На песчанку, перебежавшую дорогу, и на здоровенную гюрзу, непростительно медленно переползающую проезжую часть точно по следу песчанки и явно принюхиваясь ― вышла на охоту.

«27 мая. В субтропическом климате солнце является не только началом всей жиз­ни, но часто несет и смерть. Где‑ни­будь в тундре, за Полярным кругом, все живое цепляется за каждый доступный солнечный лучик, здесь же все наоборот. Взять, например, гнездование птиц.

Открытые гнезда устроены так, что хотя бы часть постройки всегда находится в тени, давая укрытие от безжалостного солнца еще беспомощным птенцам: даже в жаркое время года, в полдень, когда солнце выше всего, в гнезде всегда есть хоть маленький уголок, где птенцы могут укрыться в спасительную тень. Как естественный отбор учит птиц угадывать эту затененность? Ведь положение солнца меняется не только по часам, но и по сезонам. А ведь, кроме этого, для выбора места важны де­сятки других факторов: защищенность от весеннего дождя (а иногда и снега!), недо­ступность для хищни­ков, размер уступа или расщелины, угодья вокруг и прочее. Неу­дивительно, что даже на необозримых горных просторах удобные для гнездования места всегда в дефиците. Они используются птицами поколение за поколением, а нередко за них соперничают и разные конкурирующие виды.