Омар Хайям: Рубаи Рубайят

К тому ж изъянов в том, что есть, не счесть.

Считай же сущим все, чего не видишь,

И призрачным все то, что видишь здесь.

Беспощадна судьба, наши планы круша,

Час настанет и тело покинет душа.

Не спеши, посиди на траве, под которой

Скоро будешь лежать, никуда не спеша.

Цвет рубину уста подарили твои,

Ты ушла - я в печали и сердце в крови.

Кто в ковчеге укрылся, как Ной от потопа,

Он один не тонет в пучине любви.

Лишь твоему лицу печальное сердце радо.

Кроме лица твоего - мне ничего не надо.

Образ свой вижу в тебе я, глядя в твои глаза,

Вижу в самом себе тебя я, моя отрада.

Кто урод, кто красавец - не ведает страсть.

В ад согласен безумец влюбленный попасть.

Безразлично влюбленным, во что одеваться,

Что на землю стелить, что под голову класть.

Некто мудрый внушал задремавшему мне:

"Просыпайся, счастливым не станешь во сне.

Брось ты это занятье, подобное смерти.

После смерти, Хайям, отоспишься вполне!"

Как полон я любви, как чуден милой лик,

Как много я б сказал и как мой нем язык!

Не странно ль, господи? От жажды изнываю,

А тут передо мной течет живой родник.

На мир - пристанище немногих наших дней -

Я долго устремлял пытливый взор очей,

И что ж? Твое лицо светлей, чем светлый месяц,

Чем стройный кипарис, твой чудный стан прямей.

Страстью раненный, слезы без устали лью,

Исцелить мое бедное сердце молю,

Ибо вместо напитка любовного небо

Кровью сердца наполнило чашу мою.

Сто лет я жил, греха не зная,

На мне господня благодать;

Хочу жить дальше, согрешая, -

Его терпенье испытать.

Вы, злодейству которых не видно конца,

В Судный день не надейтесь на милость творца!

Бог, простивший не сделавших доброго дела,

Не простит сотворившего зло подлеца.

Милосердия, сердце мое, не ищи,

Правды в мире, где ценят вранье, - не ищи.

Нет еще в этом мире от скорби лекарства.

Примирись - и лекарств от нее не ищи.

Твердят, будто пьяницы в ад угодят.

Все вздор! Кабы пьющих отправили в ад

Да всех женолюбов туда же им вслед,

Пустым, как ладонь, стал бы райский наш сад.

Утром роза раскрыла под ветром бутон,

И запел соловей, в ее прелесть влюблен.

Сядь в тени. Этим розам цвести еще долго,

Когда будет наш горестный прах погребен.

Поутру просыпается роза моя,

На ветру распускается роза моя.

О, жестокое небо! Едва распустилась -

Как уже осыпается роза моя.

И спросил у мудрейшего: "Что ты извлек

Из своих манускриптов?" Мудрейший изрек:

"Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной

По ночам от премудрости книжной далек".

Те, кому была жизнь полной мерой дана,

Одурманены хмелем любви и вина.

Уронив недопитую чашу восторга,

Спят вповалку в объятиях вечного сна.

Круг небес ослепляет нас блеском своим.

Ни конца, ни начала его мы не зрим.

Этот круг недоступен для логики нашей,

Меркой разума нашего неизмерим.

Чем за общее счастье без толку страдать -

Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.

Лучше друга к себе привязать добротою,

Чем от пут человечество освобождать.

Да пребудет вино неразлучно с тобой!

Пей с любою подругой из чаши любой

Виноградную кровь, ибо в черную глину

Превращает людей небосвод голубой.

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:

И с нищим и с царем она равно крута.

Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,

Все прочее - поверь! - одна лишь суета.