Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

Как-то ночью среди мирной тишины нас вырвал из сна пронзительный вопль Мходжи: «Али наме куфа! Али наме куфа!» («Али умер!») Мы с Иэном, который освещал дорогу бледным светом фонарика, выбежали из дома. Иэн никак не мог сообразить, что произошло. Алиша убежал из кухни; на земле и ветках густого колючего кустарника кардиожина виднелись следы крови. Уидяш рыскал в окрестностях. Я взяла его на руки и отправилась на поиски Алиши. Он, по-видимому, неосторожно проник на территорию других самцов-генетт. Мы обыскивали все вокруг до тех пор, пока не потеряли всякую надежду.

Спустя четыре дня, во время нашего послеобеденного кофе, появился Алиша. Он отощал и хромал. Oт него несло дохлятиной. У него была сломана нижняя челюсть, и обнаженная кость гноилась. Одна лапа находилась в ужасном состоянии, а на теле не осталось живого места от сплошных ран. Он направился за утешением к Уиджи, но та отвернула голову и удалилась, не разрешив генетте даже приблизиться.

Единственным выходом было немедленно отвезти Алишу к Сью и Тони Хартхоорнам. В Восточной Африке за ними укрепилась репутация лучших ветеринаров диких животных, с которыми они обращались как с самой важной персоной.

Они ампутировали сломанную часть нижней челюсти и укрепили задний зуб, необходимый для жизни. Операция удалась. Постепенно Алиша вернулся к жизни и рана зарубцевалась; они обучили его есть половиной нижней челюсти, кормя вначале из шприца, а потом приучая ловить бабочек и прочую живность.

Алиша обрел новый дом у Сью и Тони. Я никогда не забуду, сколько трудов они положили, чтобы выходить его. Мало кто поймет наше отношение к этому животному. Мы вырвали его из дикой жизни, приобщили к нашей, но забыли научить правильно вести себя в его мире, который управляется правом на территорию.

Чуть позже подобная история случилась и с Уиджи. Один из эпизодов фильма должен был сниматься в Марсабите, на севере, где живет знаменитый Ахмед, слон с самыми длинными бивнями в Кении. Киногруппа отправилась на машине, а мы побросали все свои пожитки в самолетик, заняли с Иэном передние сиденья, Сабу я усадила на колени, а Виолетту с камерами и багажом — сзади. Когда пришло время разместить маленькую круглую корзинку с Уиджи, места уже не оставалось. Уиджи поняла, что мы улетим без нее. Как только двигатель завелся, она взвыла, забилась, куснула Мходжу за руку и выпрыгнула из машины. Она подбежала к самолету и вспрыгнула с моей стороны на колесо, ожидая, когда распахнется дверца. Воздух от винта сбивал ее, и ее призывы едва доносились до нас сквозь рев двигателя.

Знаменитый Ахмед в последний год своей жизни

По возвращении в Маньяру настроение у нас было преотвратительное: наши отношения с киногруппой не ладились. В лагере дела обстояли еще хуже. Уиджи была деморализована, глубоко несчастна, у нее началось кожное заболевание, на теле висели клещи. Когда я брала ее на руки, она отворачивалась или кусала меня, как бы упрекая в предательстве. Потребовалось много времени, слов и ласки, чтобы убедить ее в неизменности нашей любви. Мы ухаживали за ней, но с каждым днем ее состояние ухудшалось, и в конце концов пришлось отвезти ее к Хартхоорнам. Они осмотрели ее и поставили диагноз: чесотка, клещевая лихорадка и, быть может, бешенство. Но для полной уверенности следовало подождать некоторых анализов. Дело могло обернуться трагедией: Уиджи перекусала в лагере всех, кроме Сабы, а сыворотку применять было уже поздно. Нам грозила смерть от бешенства. Я представила себе момент кризиса: пена на губах и ружье — избавление от мучений.

Только Саба выглядела счастливой и здоровой. Она набирала вес и крепла с каждым днем, а ее улыбки напоминали нам о жизненно важных делах, о которых мы наполовину забыли. Три дня мы провели в постоянном страхе. Потом пришла радиограмма: Уиджи лучше, результаты анализов отрицательны. Через неделю у нее прошла клещевая лихорадка, чесотка пошла на убыль, а шерсть стала клочками отрастать, но до полного выздоровления ей было еще далеко.

Однажды на берегу Ндалы Иэн сказал мне:

— Невероятно. Здесь сестры Торой.

Я уже давно мечтала о встрече с этими «злыми» слонихами, о которых он так часто говорил. Эти четыре громадные самки с отпрысками были исключительно агрессивны и атаковали без предупреждения, как только видели врага. Каждое их появление в парке сопровождалось трагическими событиями.