Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

Если для перехода от жизни к смерти нужен лишь такой незначительный каприз всесильной судьбы, то следует жить полной жизнью. Жизнь коротка, и сделать ее полезной можем лишь мы сами.

Мне всегда были больше по нраву перемены, чем стабильность и безопасность раз и навсегда принятого образа жизни. И я старалась избежать такой ситуации. Ненавижу сидеть на одном месте и терять время, ведь оно уходит и довольно быстро приводит нас к старости. Безопасность и стабильность противоречат моим бродячим инстинктам, которые дарят мне истинные радости существования, особенно свободу наслаждаться огромными пространствами. Ребенком я мечтала о чуде, которое превратит меня в масая. Позже искала откровения жизни в путешествиях. Но каждый раз, оказываясь вдали от Африки, чувствовала тягу к родине. Здесь мои корни, здесь моя жизнь.

Пребывание среди слонов оказалось счастливой случайностью, выигрышной картой, брошенной к моим ногам, и я ее подобрала. У меня появился компаньон в жизни, и моя тяга к странствиям нашла выражение в нашей работе и нашем образе жизни. Вместе мы могли мечтать, ставить на карту жизнь против смерти: мы умели встречать трудности, удары судьбы, могли бросать вызов миру и смеяться над ним. Мы жили в гуще жизни, в реальности. Со сладострастием упивались первым дождем и получали удовольствие даже от судорог, когда от вынужденной неподвижности сводило мышцы. Ветер бросал нам в лицо пыль, солнце палило нас от зари до зари, но они несли нам запах африканских просторов и музыку дикой жизни.

Рождение Сабы еще более сплотило нас с Иэном. Я любила уединенность Ндалы. Меня окружало бесконечное пространство, и моя простая жизнь оставляла много времени на заботы о семье. Мы были сильны, здоровы и наметили себе трудную цель, а потому вели размеренную жизнь. Нам было неведомо монотонное прозябание в пригородах больших городов.

Мы жили замкнутым кланом из шести человек среди 500 слонов — целого общества, открытого для наших исследований и околдовавшего нас. Мы знали возможности каждого из нас и прекрасно ладили друг с другом. Мы изучили малейшие уголки парка и делили мир со слонами. Наше поведение часто обусловливалось теми же мотивами, что и поведение слонов в сходных ситуациях.

Я перестала бояться слонов и могла противостоять атакующему животному, разоблачить его блеф, размахивая руками, а потом спокойно удалиться. Здесь нет никакой бравады. Я знала, что делала. Сама различала опасность и избегала ее, чтобы не оказаться на бивнях враждебно настроенного слона. И слонами нельзя не восхищаться. Они влекли меня к себе. Быть может, их обаяние крылось в их росте, силе, благородстве? Трудно сказать. Я любила общество слонов и радовалась ему.

В лунные ночи, когда слоны приходили к реке, мы часто лежали неподалеку на скале и слушали плеск воды в песке. Черные недвижные громадины с хлюпаньем втягивали воду, выпускали ее обратно, брызгались и уходили. В эти неповторимые ночи незаметно пролетали долгие часы. Сверху струился бледный свет луны, уходили печаль и скука. Мы впитывали в себя тишину и наслаждались богатством простой жизни.

Фотографируя целыми днями слонов, начинаешь понимать, что они наделены устаревшими добродетелями: они лояльны, защищают и любят друг друга. Так как мы жили вдали от себе подобных и все больше проникали в интимную жизнь слонов, то проводили, сознательно или нет, параллели между нашим и их обществом. Моя связь с ребенком, необходимость физического контакта между нами, вера в предводителя, солидарность всех членов группы, когда опасность грозила одному из нас, были аналогичны поведению слонов.

Один из важнейших элементов жизни слонов — единство семейной группы. Меня глубоко волновали их привязанность друг к другу и постоянные знаки внимания, которыми обменивались члены одной группы — матери, сестры, дочери, малыши. В их общении чувствовалась подлинная нежность. Их безопасность зависела от стабильности группы. Самцы не жили со стадом. Наверное, слонам легче, ведь им не приходится разрешать извечные женские проблемы. Самки встречались с самцами только ради продолжения рода, а это в конце концов единственный смысл жизни. Но когда появлялись самцы, неизменно происходил ритуал приветствия в виде касаний. Матриархи несут на себе не только обычные материнские обязанности, но и играют ту роль, которую мы обычно приписывали самцам, то есть являются главой семьи и обеспечивают ее эффективную защиту. Эти матриархальные семейные группы исключительно стабильны.