Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

Час спустя я лежала на больничной койке, а Иэн названивал всем знакомым с просьбой помочь в поисках нашего врача.

Он приехал в 6.30. Адриано Ландра — друг и превосходный врач. Он был решителен и уверен в себе. Его круглое лицо сияло улыбкой. Я поняла: все будет хорошо.

В мое тело воткнули иглы. Я смотрела в громадную белую лампу над головой. Вокруг меня сгрудились лица в масках и шапочках, они смотрели на меня и походили на выходцев из музея восковых фигур мадам Тюссо. Я узнала Иэна по очкам в черной оправе между маской и шапочкой. На нем был зеленый передник без рукавов. Он стоял рядом с Адриано. Мы обменялись взглядом. Раздался голос врача:

— О'кей, можете ее усыплять.

Потом обратился ко мне:

— Теперь медленно считайте до десяти.

Я начала считать, и вихрь унес мое сознание.

Я медленно вынырнула из сна и услышала голоса. В комнате стояло множество цветов. Боль мешала шевельнуться. Глаза отыскали Иэна и остановились на его лице с нимбом взъерошенных волос и вчерашней пылью. Вся моя семья сидела здесь же.

— У вас девочка, она чувствует себя хорошо, сейчас ее поместили в бокс для недоношенных детей. Ее вес — два триста.

В открытое окно светила луна. Теперь я знала, что такое родить ребенка. Мне повезло.

Новость объявили на ферме, и африканцы нарекли ребенка Саба (Семь на суахили), потому что она родилась в седьмой час седьмого дня недели, седьмого дня, месяца и была седьмой в этом поколении семьи.

Юная самочка играет с большой ветвью. Природное поведение, которое использует человек, приучая слонов к переноске тяжестей

Когда Сабе стукнуло три недели и ее вес достиг двух семисот, мне разрешили покинуть Найроби и провести две недели на ферме, чтобы набраться сил перед возвращением в Маньяру.

Иэн отвез нас на самолете в Наивашу. Нас встречали увешанные украшениями африканки в ярких национальных костюмах. Они принесли яйца и кур для нас с ребенком и, выстроившись полукругом у самолета, начали петь, покачиваясь в такт. Кто-то поцеловал меня и руки Иэна за то, что он дал мне ребенка. Событие было важным, и отметить его следовало торжественно. Наутро явились мужчины-масаи. Подойдя ко мне, они взяли мои ладони в свои и плюнули в них. Затем самый старый из них приступил к ритуальной «церемонии плевков». Он открыл мою рубашку и плюнул на груди, чтобы отогнать дьяволов, защитить от дурного взгляда и открыть путь моему молоку. Он плюнул мне чуть ниже затылка, а затем на свои ладони и коснулся ими моего лба. Настоящее слюноизвержение! Но я не могла от этого отвертеться, ибо мне оказывали великую честь, поскольку для масаев ребенок — самое важное в мире. Жизнь должна продолжаться, и продолжается она в наших детях.

В течение десяти дней на ферме появлялись женщины из других племен и по четверо-пятеро поднимались по ступеням дома, чтобы посмотреть на Сабу. Она спала в соломенной колыбели под накомарником; они смотрели на нее и говорили: «Аааах мзури сана!» («Ах, какая она красивая!») Жена Ресона подарила нам курицу, расцеловала нас обеих в щеки, потом воздела одну руку к небу и, прикрыв второй рукой рот, возблагодарила бога за наше спасение:

— Все на ферме рады за тебя, Ория. Все молятся за ребенка и за тебя.

— Но я допустила серьезную ошибку, — сказала я. — Для сохранения имени нужен сын!

— Нет, нет. Такова воля бога. Следующим родишь сына.

Силы прибывали с каждым днем. Наконец я могла гулять по холмам и садиться на лошадь. А потом мы загрузили самолет провизией, пеленками, соломенной колыбелькой и отправились в путь. Обернувшись, я увидела родителей, они стояли рядышком в пустом загоне и с волнением смотрели, как мы уносимся по голубой дороге неба за горизонт.

По возвращении в Ндалу мне показалось, что началась новая жизнь, волнующая и полная неожиданностей. С момента рождения ребенка прошло ровно шесть недель. Комнату украшали дикие цветы, а пол устилал ковер лиловых и пунцовых лепестков, собранных в парке, чтобы отпраздновать наше возвращение. Все сияло чистотой, на огне варился обед, и вокруг вертелись привычные животные.

Мходжа взял Сабу на руки и со смехом поздравил ее с благополучным прибытием в джунгли. Ребенок был не менее важен, чем слоны. Уиджи, Алиша и Амина превратились в красивых сильных зверей. Генетты прыгали с плеча на плечо и изредка обнюхивали Сабу. Только Уиджи не проявляла к нам интереса: она всегда отказывалась признавать нас после долгого отсутствия. Иэн с шумом открыл шампанское и разлил его по стаканам. Мы выпили, засмеялись и расцеловались, на мгновение пойманные в сети счастья незримыми пальцами жизни.