Леонид Семаго - Гнездо над крыльцом

С таким псом воронье безбоязненно роется в одной куче мусора, но если на пустыре появляется черно-пегий спаниель, все усаживаются повыше и ждут, пока не убежит домой длинноухая собака, для которой высшее наслаждение — поймать живую птицу.

В этой игре совершается действие ради достижения определенной цели; голод тут ни при чем. У многих в снегу лежит запас, часть которого достанется той же дворняжке. И если даже одна из ворон завладеет костью, то ее помощнице, которая все-таки рисковала, не достанется ничего, и она сразу займется своими делами. «Зрители» постигают приемы игры, но вряд ли кому они пригодятся в природной обстановке: с лисой такое можно затеять только рискуя собственной головой. Изредка ворона затевает игру со знакомой дворняжкой один на один, но она смела, если только собака лежит.

Есть у ворон и несколько интересных полетных, или воздушных, игр. Для одних обязательно нужны партнеры, другими можно развлекаться в одиночку.

Игры — вовсе не воронья привилегия. С приходом весны начинаются воздушные игры орлов, сизоворонок, других пернатых асов. Токуют над зеленеющим лугом чибисы, над степью — седые луни, змееяды, канюки. На воде танцуют чомги и малые чайки, на земле — журавли. Но если все эти птицы исполняют свои танцы-игры только перед началом гнездования, как брачный ритуал, то вороны занимаются ими всю зиму, будто желая этим скоротать скучное время вынужденного пребывания в городе. Зимой ворона не терпит одиночества, но и в многотысячной стае очень редко обнаруживаются пары, в сдержанной форме проявляющие супружескую привязанность, которая может выражаться в неназойливом сопровождении партнера, в защите его от некоторых посягательств со стороны своих же, в простых птичьих ласках, ничем, однако, не напоминающих игру.

Я не знаю других птиц, кроме журавлей, воронов и ворон, охочих до игр, не связанных хотя бы косвенно с взаимным ухаживанием. И, кажется, ворона занимает верхнюю ступеньку: ни у кого нет большего разнообразия в развлечениях, чем у нее, и смысл ее игр не всегда поддается сколько-нибудь убедительному истолкованию.

При несильном ветре вороны с рассвета до заката развлекаются в парных танцах над высокими зданиями с башенками, над куполами церквей, от которых отражаются невидимые вихри. Легко, свободно и смело, с явным наслаждением парят и кувыркаются в этих вихрях чернокрылые птицы, то повисая на гребне воздушной волны, то окунаясь в соколином броске в набегающий поток, чтобы он подбросил их на прежнюю высоту. Да, это парные танцы, но пары в них не семейные, и одна птица за десять минут может сменить двух-трех партнеров. Появление первой птицы над церковным куполом служит приглашением к танцу, и летят к ней соседи с окрестных крыш и дворов. Иные отдаются этой забаве с утра, даже не долетев до места кормежки, другие могут потанцевать на пути к месту вечернего сбора, третьи не унимаются до полуночи. Наверное, у таких заядлых любительниц безветрие вызывает такую же тоску, как штиль у морских скитальцев альбатросов.

В такие же ветреные дни вороны нередко устраивают игру на точность посадки. В этой игре всегда более двух участников, стремящихся к достижению одной цели, поэтому ее правильнее называть состязанием. Птицы одна за другой, соблюдая очередность, нацеливаются на кончик антенны или громоотвода, планируя на него навстречу ветру. Чем ветер сильнее, тем труднее присесть на кончик шпиля. Кому это удается, тот не задерживается на месте более двух-трех секунд, уступая место следующему. Если промахнулся, повторная попытка предоставляется после остальных. В зачет идет даже простое касание шпиля, без складывания крыльев. Игра продолжается часами, несколько раз сменяются участники, и ни толкотни, ни самой пустяковой ссоры, и крайне редки нарушения правил. Как только кто-либо задерживается на шпиле чуть дольше положенного, его спугивают без применения угрозы.

Но все же бывает, что правила нарушаются, и не по незнанию, а специально, чтобы досадить другим, то есть с умыслом. Попытки согнать нарушителя с антенны он встречает клювом. Но ни один из участников никогда не ввязывается в драку с ним, а просто улетает. Окончательно расстроив игру, улетает и нарушитель, и мало-помалу новая группа собирается над шпилем.

Вороны развлекаются полетными играми и в одиночку, выпуская из лап или клюва косточку, корку и даже ледяшку и подхватывая ее снова, прежде чем та упадет на землю или крышу.