Леонид Семаго - Гнездо над крыльцом

Вороны доверяют своим, а крадут у них грачи. Пряча кусок, ворона не принимает в расчет стоящего рядом грача, которого, может быть, она же и пугнула с мусорного ящика. А тот, сделав безразличный вид, дожидается, пока ворона отлетит хотя бы на несколько метров, и тут же достает из ее тайника корку. Собаки находят немало спрятанного, но пока лишь очень немногие вороны догадываются уносить лишние куски на крыши.

Запасание корма на зиму у некоторых членов семейства вороновых — черта сезонного поведения. Осенью собирают и прячут желуди сойки, кедровые орешки — кедровки. Но к зиме проявление этого инстинкта угасает. К тому же, если делать запас, то около него и жить надо, и как-то за ним присматривать. Ворон же обстоятельства нередко гоняют с места на место и среди зимы. Пока нельзя дать точного ответа, когда и почему появилась у них повадка прятать излишки.

Эти птицы живились около человека и в те времена, когда сами считались дичью, когда ни о каком запасе и речи быть не могло, потому что запасать нечего было. Кроме того, лично мне помнятся такие годы, которые в народе принято называть мышиными, когда вороны больше по округе промышляли, вылавливая серых полевок, расплодившихся в таком числе, что местами после схода снега озимь была обрита их зубами начисто. Вороны выклевывали у добычи только мозг, иногда — печень и сердце, оставляя убитых грызунов на снегу. Их потом по ночам лисы подбирали, не затрудняя себя охотой. И никто из ворон из этого изобилия ничего не прятал. Только ставшие со временем постоянными излишки корма, возможно, и побудили их делать запас. Можно предположить также, что эта же причина привела к возникновению самой распространенной среди ворон зимней игры, в которую все чаще стали вовлекаться и галки.

В любой зимний день, в каком угодно городском дворе можно по нескольку раз наблюдать за странной птичьей погоней. Уворачиваясь от одной или нескольких преследовательниц, в воздухе петляет ворона с куском в клюве. Погоня молчалива, но цель ее очевидна: отнять или заставить бросить добычу. Но если бы ворона действительно не хотела делиться ею даже со своими соседками, она нашла бы способ избавиться от них, улетев со двора подальше, и никто за ней тогда не погнался бы. Ведь вечерами некоторые вороны летят в общих стаях, держа в клювах то, что не успели съесть на месте или не захотели прятать, и никто из стаи ни в одиночку, ни сообща не делает попыток отобрать соблазнительный кусочек.

Обычно игра-погоня кончается тем, что кусок падает, за ним круто пикирует первая из преследовательниц и, если запас высоты достаточный, ловит его на лету. Свою добычу она может тут же спрятать в снег или увлечь за собой новых преследовательниц. Бывает и так, что погоня идет вяло, преследовательницы быстро теряют интерес к игре и отстают одна за другой. Тогда зачинщица с гордостью победителя оглядывается со столба или крыши вокруг: ну, чья взяла? Иногда самой закоперщице приходится навязывать игру, чуть ли не гоняясь то за одной, то за другой пролетающей мимо вороной, и она бывает рада даже какой-нибудь случайной галке. Вот тогда интерес к погоне вспыхивает сразу у всех ворон, которые до появления галки упорно не замечали приглашения: взяло, наверное, за живое!

Старинную игру ворон с собакой, ставшую в наши дни большой редкостью, можно увидеть или на городской окраине, или на безлюдном пустыре, где еще вольно живется разномастным бездомным шавкам и псам, из которых могли бы получиться неплохие сторожевые служаки. В этой игре три участника: собака и две вороны. Одна ворона дергает собаку за хвост или стоит у хвоста (если он очень короткий), другая в этот момент хватает кость. Остальные птицы — зрители. Вороны затевают игру, когда пес лежит, зажав кость в передних лапах. У них очень тонкий расчет: из такого положения четвероногий партнер не может мгновенно вскочить и броситься на стоящую перед ним ворону, которая прекрасно это знает и держится спокойно и самоуверенно. Кость как добыча не нужна никому: на ней ни кусочка мяса, и внутри она пустая. К тому же и поднять ее вороне часто не под силу. Риск для ворон невелик еще и потому, что они ведут игру не с любой собакой, а с хорошо знакомой бродячей дворняжкой, которая тоже прекрасно понимает, чего от нее добиваются. Поэтому она даже не оборачивается на ту, которая дергает ее за хвост, хотя ворона старается изо всех сил. Игра забавляет собаку, и ни она, ни вороны всерьез друг друга не боятся и относятся зверь и птицы друг к другу совершенно беззлобно, как и полагается в игре.