Людмила Пивень - Ферма кентавров

Когда я бежала вниз по дороге, мне хотелось на самом деле запеть. Над яблоневыми и грушевыми садами в долине стояла тонкая белая дымка, а здесь, на горе, воздух был прозрачен и чист. Дорога передо мной искрилась — блестели на солнце камешки, выступающие из старого асфальта. Казалось, чтобы полететь, надо только посильнее оттолкнуться, и пару раз я прыгнула вверх на бегу — по этой дороге никто не ездит и никто не увидит, как я прыгаю, будто первоклашка.

Не полетела. Но всё равно было здорово.

В село я вошла хоть быстрым, но вполне приличным шагом. Чтобы купить газету, пришлось свернуть с обычной дороги в школу, газетный киоск стоял на трассе Севастополь — Симферополь. Ну, «газетный» — громко сказано. Это раньше, до перестройки, в нём действительно продавали только газеты и журналы, до сих пор сохранилась вывеска «Союзпечать». Сейчас киоск взял в аренду татарин Сервер и продаёт всё то же, что обычно продают в коммерческих ларьках — пиво, ром-колу, минералку, шоколадки, жвачку, — но и газеты у него бывают тоже. Особенно по четвергам и пятницам, когда печатают программу на неделю.

Мелочь я нащупала в кармане заранее.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, конница! — Сервер не слишком похож на татарина, он светловолосый и голубоглазый. — Чего желаешь?

— У вас есть программа?

— «Теленеделю» бери!

Ага, самую дорогую газету! У меня на неё и денег не хватит.

— А «Крымская Правда» есть?

— Всё купили, конница! «Крымское Время» дешёвое бери!

Ничего оно не дешёвое, пятьдесят копеек… Я сосчитала мелочь на ладони — хватало впритык.

— Давайте.

До звонка оставалось десять минут. Я решила, что успею, и на ходу развернула пачкающиеся чёрной краской страницы — не терпелось посмотреть, когда выйдут «Островитяне».

…Так бывает всегда — после неприятности обнаруживаешь, что стоило за минуту до неё поступить чуточку по-другому, и не случилось бы ничего плохого.

Вот и сейчас, шла б я как нормальный человек, не читала на ходу — и заметила бы вовремя компанию Крапивихи. И обогнула бы стороной. А так обратила внимание на окружающую среду только после того, как услышала:

— О, бабы, вот и наша богатенькая Буратинка идёт!

И даже когда услышала, не поняла, что это говорят обо мне. А уж потом не понять было трудно, меня схватили за плечо и дёрнули так, что листы газеты полетели из рук.

— Стой, малая, потом почитаешь!

Поймала меня сама Тонька, её подружки стояли вокруг и веселились.

Про Тоньку Крапивину в селе пели песенку:

— Тонька-потаскушка,

Плюнь мне в ушко!

Но пели за глаза. В Крапивихе росту где-то метр девяносто, она сильнее многих мужиков. И, представьте, такая тётя учится в школе! В одиннадцатом классе. Правда, она редко раньше второго урока появляется, но учителя всё равно ей двоек не ставят, прогулов не отмечают, чтобы на второй год не осталась.

О Тоньке рассказывали много разного. Говорили, будто спит со всеми без разбору и притом за деньги. Говорили, будто пьёт всё, что горит. Будто врагам своим тайно пакостит или вполне явно избивает и «включает счётчик», то есть говорит, что ей должны и требует деньги. А ещё рассказывают, что она вместе с такими же подружками одну девчонку, которая их не послушалась, поймали и бутылкой от «Пепси-Колы» изнасиловали. Нас она раньше никогда не трогала. Может, потому, что мы в школу — вместе, домой — вместе, да и вообще редко с ней пересекаемся.

И тут — надо же так влипнуть! Я была уверена, раз меня поймали, то ничего хорошего ждать не приходится, и попыталась нанести мысленный удар. Как Верка как то раз, ночью.

Не вышло. Лапы Крапивихи не разжались, никуда она не побежала, вместо этого спросила:

— Ну что, Буратинка, дашь денежек тётям на опохмелку?

Я с отчаянием вспомнила — деревенские считают, что у нас полно денег. Ведь Владимир Борисович и Костик, его компаньон, арендовали целую ферму и платят работникам вовремя зарплату.

Эх, была б со мной Машка! Я рванулась в сторону, но Крапивиха цепко ухватила меня за шею сзади и сдавила так, что я чуть не умерла.

— У-ты какие мы смелые! — насмешливо протянула она. — Ну-к, бабы, посмотрим, что у нашей Буратинки в загашничке…

Я вспомнила тренировки с Машкой и попыталась достать Крапивиху ногой. Не достала. В ответ она ударила меня. Кулаком под рёбра. Ударила, и отбросила в сторону. Чуть шею не сломала. Я врезалась спиной в стену клуба — на задах клуба-то всё и случилось — и упала на землю.

От удара я не могла дышать и ловила воздух ртом, а воздух как бы ускользал. Рядом со мной на сухую короткую траву посыпались учебники, тетрадки, ручка, расчёска и перехваченная резинкой пудренница с треснутой крышкой.