Людмила Пивень - Ферма кентавров

— Встретимся, — она не спрашивала и я не отвечала. Так обязательно будет, так просто должно быть. Мы встретимся, и всё у нас будет хорошо.

Мы с Веркой забрались в кузов и устроились на тюках сена перед мордами наших лошадей.

Боргез провёл носом по моим волосам, я погладила его между ноздрей и он губами прихватил мои пальцы.

Водитель мягко, без рывка, тронул машину с места и она медленно поехала вниз.

Звенигородка занервничала, Верка начала её успокаивать, я услышала какие-то незнакомые нотки в её голосе и присмотрелась…

Верка плакала!

Снова она удивила меня… И в это время, пока машина спускалась с горы и мы из-под тента видели только небо, я поняла, чем должна заниматься всю жизнь. Даже мы, всю жизнь проведя вместе, не знаем, выходит, друг о друге почти ничего и друг друга не понимаем. Даже мы, телепаты… Что же говорить о других людях! А ведь, между прочим, если подумать хорошшенько, все неприятности и всё горе в мире происходит от того, что люди не умеют понимать друг друга.

Так и должно быть, настоящие грандиозные мысли не приходят в голову, когда просто ходишь в школу и на тренировки. Они должны приходить в такие моменты, когда жизнь меняется круто, как у жеребёнка, из база взятого в тренинг!

Нельзя научить людей телепатии, зато телепат может, «прослушивая» эмоции, помогать людям понять друг друга!

Ведь если бы мы понимали тренера, мы бы не обманывались в его отношении к нам, и теперь не было бы так больно.

Если бы я понимала, что чувствует и как думает Машка, я бы с самого начала не стала бы ей врать о Карагаче.

Если бы я понимала, что чувствует Олег, я бы смогла сделать так, чтобы он не пил.

Если бы…

От возможностей, которые вдруг открылись передо мной, сердце начало биться часто-часто… Я представила, как открою специальную контору, вроде как «частный детектив», только «частный телепат». Днём буду работать Боргеза и ходить в школу, а всё оставшееся время стану работать в этой конторе. Бесплатной, конечно. Нельзя же, чтобы люди продолжали терять друзей или мучиться из-за непонимания только потому что у них нет денег. Роман Иванович правильно говорил, что мы — не обычные люди. Только он считает, будто мы должны это скрывать. Мы тоже так считали. Между прочим, именно поэтому — сейчас я вижу ясно, — не развивали способности, как он хотел. Зачем стараться для самих себя? Теперь другое дело. Как только найду… маму, сразу буду искать какого-нибудь экстрасенса, чтобы он взял меня в ученики…

Днепропетровск… Да, это будет на одной из улиц Днепропетровска. Наверное, очень красивый город… А мама и папа — как-то непривычно даже звучит. Надо потренироваться говорить это, чтобы губы привыкли…

Спуск закончился, «Камаз» выехал на шоссе и мы увидели нашу гору и Яблоневое. Только теперь я поняла окончательно, что мы уходим, а все наши друзья — остаются, и правильно говорят, что каждый дорогу себе выбирает сам. Одна дорога не хуже другой, просто они — разные. Как люди.

В глазах защипало, но я дала себе слово, что обязательно, когда стану взрослой, найду Машку, Арсена и Димку. И, конечно, Олега тоже…

Я решила, что задуманное мною сбудется, если до Симферополя мы хоть раз увидим солнце. И почти у въезда в город, когда Севастопольское шоссе уже перетекало в Севастопольскую улицу, под брезент проникли слабые жёлтенькие лучи — солнце всё же пробилось сквозь тучи. Я ничуть не удивилась, что моё желание сбылось. Так и должно было быть.