Всеволод Сысоев - Золотая Ригма

Знаете ли вы край, где виноград обвивает ель, а тигр охотится за северным оленем? Этот край — наше Приамурье!

Выросший в одном из чудеснейших мест Южного берега Крыма, я как-то быстро свыкся с Дальним Востоком, полюбил его всем сердцем, привязался к нему на всю жизнь. Этот край есть за что полюбить. Здесь еще «веет волей дикой». Необозримые дальневосточные просторы расстилаются перед тобой, пленяя своей неизведанностью. И нигде земля не кажется столь первозданной, влекущей к себе человека, как у нас в Приамурье.

Нужно сказать правду: край наш красив, но суров и под стать натурам сильным, крутым, вольнолюбивым. Зато как сказочно он богат!

Кто бы ни посещал наши края, все останавливаются в изумлении перед величественной, неповторимой дальневосточной природой. Каждого поражает прежде всего удивительное смешение и сосуществование на одной территории севера и юга. Теплолюбивые растения растут рядом с типичными северянами: пробковое дерево — бархат и лиственница, лиана шизандра и береза, рододендрон и аралия. Такое же смешение и в животном мире: антилопа-горал и кабарга, леопард и росомаха, непальская куница-харза и колонок. Сколько таких контрастов и парадоксов в природе! Скалистые горы чередуются со степями, дремучие непроходимые леса сменяются холодными, каменистыми пустынями-тундрами, сумрачные ельники и пихтачи перемежаются ажурными лиственничниками. Дальневосточные болота-мари простираются не только в долинах, а и по склонам сопок и на водоразделах. Бредешь по однообразной багульниковой топи, кругом царство мхов и осоки, и вдруг на темной поверхности пойменного озера крупные розовые цветы священного лотоса!

Когда-то Великое Сибирское оледенение, сметая на пути своем флору и фауну, остановилось в нашем крае. Долины Уссури и Среднего Амура не покрывались ледяным панцирем, вот и сохранились здесь растения и животные далекого неогенового периода: тис и кедр корейский, диморфант и микробиота, чешуйчатый крохаль и гигантский дровосек!

Мы во власти муссонов. Лето у нас, как в Северной Индии, — влажное и знойное, а зима сибирская, морозная, длинная, но зато какая солнечная! Лучшая пора в Приамурье — осень. Стихли летние муссоны, и надолго устанавливается сухая, теплая, солнечная погода. Зеленый наряд сопок оживляется бронзовыми пятнами берез и бархата, затем желтое пламя охватывает обширные увалы, поросшие ясенем и осиной. Вспыхивают багрянцем клены, рябина. Еще неделя, и склоны гор покрываются цветистым иранским ковром, а над ними синеет прозрачное, чистое небо!

В южном Приамурье и Уссурийском крае растут смешанные кедрово-широколиственные леса. Густые кроны сорокаметровых кедров, лип, ясеней и ребристых берез смыкаются над головой. Путь преграждают высокие папоротники-страусоперы, заросли лиан и колючих кустарников. Здесь сумрачно, сыро, душно. Ноги утопают во влажной почве, на которой местами отпечатались круглые лапы тигра. Как все это напоминает джунгли!

Много мне пришлось бродить по лесным тропам Сихотэ-Алиня: то с целью изучения запасов диких животных и их образа жизни, то с задачей расселения новых ценных зверей. Особенно памятны мне встречи с тигроловами, людьми мужественной и романтической профессии, которая встречается только на Дальнем Востоке. Довелось и мне принимать участие в ловле тигров — великолепных царственных зверей.

В литературу тигр вошел как лютый, кровожадный зверь-людоед. Согласиться с такой оценкой животного я не могу. Наш дальневосточный, реликтовый, длинношерстный тигр — редкое, драгоценное животное. Он не агрессивен и даже полезен в борьбе с волчьей опасностью. Являясь живым памятником былого великолепия древних кедрово-широколиственных лесов, он заслуживает охраны и дальнейшего изучения. Леса Дальнего Востока потускнели бы, исчезни в них тигр!

Никакое впечатление, полученное на охоте, не может сравниться с тем, что я испытывал, когда связывал лапы молодой тигрицы, пойманной на Сихотэ-Алине. Большими золотистыми глазами смотрела она на меня. Не было злобы и трусости — недоумение и гордое сознание своей силы светилось в них.