Юрий Аракчеев - В поисках апполона.

И чуть далее Мишель Пессель продолжает:

«Мы расчертили свое существование на клеточки и убили неожиданность. Этим, на мой взгляд, объясняется скука, на которую жалуется добрая часть жителей Запада. Мы подорвали свою способность бороться с неуверенностью. Поэтому каждый кризис застает нас врасплох и вызывает такую панику. Одно из последствий излишка доверия — это потеря сопротивляемости. Малейший сбой в запланированном существовании порождает слепой страх перед абсурдностью мироустройства. В этом причина всех наших «комплексов», неведомых бутанцам.

В отличие от нас они готовы к неожиданностям и в определенной мере редко подвержены разочарованиям. Они умеют куда лучше нас наслаждаться моментом, принимают жизнь такой, какая она есть, и стараются извлечь максимум из счастливого события или выпавшей на их долю удачи».

И еще чуть далее:

«Вообще говоря, предметы хозяйственного быта, которые мы считаем порождением нашей культуры, по-видимому, являются производными окружающей среды. Почему в Бутане люди «изобрели» те же сельскохозяйственные орудия, те же глиняные горшки, те же бочонки и даже ту же архитектуру, которую мы видим в европейских районах со схожим климатом? Индийца или китайца удивили бы в Бутане маслобойки, деревянные седла, кровли домов, форма дверей, лопаты на длинных ручках, величина сохи, сложенный во дворе кизяк и толстобрюхие коровы, никак не похожие на брахманскую породу и водяных буйволов Индии или Южного Китая. Но мне все это было знакомо.

Излишне, видимо, говорить, что в прошлом между Западной Европой и Бутаном не было никаких контактов. Гигантские просторы в тысячи километров разделяют Альпы и бутанские Гималаи. Но сходство бросается в глаза в мельчайших деталях.

Довольно часто встречаются утверждения о том, что климат и экология обусловливают развитие цивилизации, но никогда еще я не видел столь яркого подтверждения этому, как в Бутане. Возможно, существует некий инстинктивный «модуль» в том, что мы считаем разумом, и поэтому все ухищрения нашей технологии по сути являются бессознательным проявлением этого инстинкта, а не изобретениями нашего ума. Я уверен, что, если бы Бутан оставался в изоляции, там непременно появился бы свой Ньютон и со временем бутанцы прошли бы тот же путь развития — не случайно же они изобрели лопаты и сохи, форму кровли и дверей, в точности похожие на наши. В самом деле, почему бутанцы предпочитают лопаты с длинными черенками, в то время как во всей Азии крестьяне пользуются инструментами с короткими черенками? Подобные сравнения можно распространить и на многие другие сферы жизни, даже на общественное устройство, которое куда ближе к европейскому, чем к азиатскому.

Ни в одном другом месте я не чувствовал себя более «дома», чем в Бутане…»

Удивительное откровение, по-моему. А чувство, о котором здесь говорится, в той или иной мере знакомо, пожалуй, каждому путешественнику. Миклухо-Маклай сумел почувствовать себя «дома» даже среди папуасов Новой Гвинеи!

И тут на память мне опять приходят слова мудрецов Индии, страны, которая, кстати, всегда была дружественна России:

«Никто не может быть отделен от человечества ни в чем: ни в дурном, ни в хорошем. В каждом из нас воплощено все человечество. Это не риторический оборот, не художественный образ, а реальная действительность.

Все низменное и дурное, вызывающее у тебя естественное чувство отталкивания, протест, брезгливость, живет и в тебе же самом, но оно живет в связанном состоянии, запрятанное так глубоко от тебя, что ты об этом и не подозреваешь. Иногда необходимо чрезвычайное обстоятельство, чтобы оно выявило себя».

Ночь была очень холодной. Много раз я просыпался от холода в теплом спальном мешке, застегнутом доверху на все пуговицы, напялил на себя все, что было из одежды, даже укутал голову полотенцем. То же сделал и Жора, мучившийся на раскладушке рядом. И все равно мы просыпались, кашляли и шмыгали носами всю ночь.

Мужественный начальник встал в утренних сумерках: они с Тахиром собрались за птицами для музея и отправились в сторону, противоположную заповеднику. Я встал, позавтракал вместе со всеми, потому что все равно объекты моей «охоты» спят по утрам. В лагере ночью все намерзлись и теперь по очереди мазались бальзамом «Золотая звезда» и закапывали глазолин. Вот так Средняя Азия!

А в 9 утра в долине, в этой нашей «чертовой сковородке», была уже ощутимая жара.