Олег Вороной - Под знаком тигра

Это домашние кошки, утратившие за сотни лет часть своего природного естества. Но тигр-то не кошка! Потому их дрессировка считается «высшим пилотажем»: любая ошибка может закончиться трагедией. Несмотря на то что стараются брать тигрят от давно прирученных тигров. А если взять тигрёнка, который уже по лесу побегал, волю таёжную попробовал, то воспитать циркового артиста — шансов практически никаких нет. Такой вот зверь.

К чему я это все рассказываю? Да к тому, что дикого тигра обидеть никому не удавалось. Кроме меня. Не верите? Ну, слушайте.

Конечно же, все получилось чисто случайно. Рассказываю то, что было.

Это произошло после Нового года, первого января, в полдень. Накануне выпал свежий снег — сантиметров пятнадцать. Ну вот, после всех застолий, отоспавшись, стал помогать в доме прибираться. Взял помойное ведро и понёс его во двор. Дом у меня в селе крайний. За сараем начинается лес. Во дворе постоял — такое наслаждение после праздника подышать воздухом, снегом полюбоваться да тишину послушать. Стоял, дышал и что-то вдруг заторопился — как подтолкнул кто-то к сараю, за которым выгребная яма, — помои вылить. Только к сараю, а из-за него — Тайга — собачка моя — чуть с ног не сбила. «Ах ты, — говорю, — нехорошая — опять ошейник через голову стянула и убежала, вместо того чтобы дом сторожить».

Шагнул за угол, а мне под ноги — прыг — тигр!

За Тайгой бежал.

Затормозил он всеми четырьмя, пропахал по снегу. Тут я ему прямо в морду помои и выплеснул.

Почему? — Сам не знаю. Может, с испугу.

Как я этим тигра обидел! Застонал он так жалостно, хвост поджал и побрёл в сторону, фыркая.

Понуро так, словно пёс побитый.

Оглянется, фыркнет обиженно, шагнёт, оглянется, фыркнет обиженно, шагнёт. И так мне от этого неудобно стало! Даже слёзы на глаза навернулись. Так и смотрел сквозь слёзы, как тигр уходит, обиженный.

До сих пор его жалко!

Мне позвонили из Голливуда.

— Мистер, можно ли с вашей помощью снять фильм, как ловят сибирского тигра?

— М-м-можно…

Морозный воздух. Клубы пара над горной рекой. Тёмная вода бьется в ледяном ложе. Сквозь стон реки доносится мерный скрип снега. Шаги. Мерно покачиваются заросшие непроходимые берега, гигантские тополя, кедры. В такт шагам покачиваются заснеженные скалы, крутые островерхие сопки, низкое солнце. Звуки шагов заглушает прерывистое дыхание, его перебивает другое — надсадное, рвущееся. Разлетелись комья снега. Заснеженная морда собаки нетерпеливо ныряет в каждую лунку гигантских кошачьих следов, тянет за собой туго натянутый поводок над выгнутой от напряжения спиной, над азартно машущим кольцом пушистого хвоста. Поводок тянет едва поспевающего человека. Иней облепил усы, бороду, шапку-ушанку, плечи, ствол карабина. Капли пота скатываются по щекам. Заледенелые ичиги тяжело ступают по глубокому снегу. Шаги заглушает нетерпеливое повизгивание другой собаки, другой бородач с распахнутой курткой, хрипя и покашливая, спешит по следу. За ними третья пара «собака — человек», четвертая…

— Пуска-а-а-й!

— А-а-й! А-й! — раскатисто заахали смурные сопки.

Тигроловы поклонились, отцепляя поводки, и тайга застонала набатом собачьего гона.

— Быстре-е-е-й! Держа-а-а-ат!

Всё сильней раскачивается заснеженная тайга, всё быстрее мелькают следы, всё громче и громче лай собак.

А-а-а-ах! Громыхнула тигриным рыком непролазная стена северных джунглей. Меж стволов замелькали силуэты собак. Высветился золотым самородком бок тигра, отбивающегося передними лапами от наседающих преследователей.

— Руби рогули! Вязки готовь!

Зазвенели топоры, ударяя в промерзшую древесину. С рогатинами наперевес тигроловы с разных сторон подступают к тигру. Полосатая голова крутится во все стороны, клыки мокро сверкают, свирепый рык заглушает лай собак, крики людей.

Качнулись горы. Небо заслонили силуэты людей. Облако снега взвилось вверх — опало на шевелящийся клубок тел. Рогатины вдавили в снег полосатую шею, бок, лапы. Клыки грызут мёрзлое дерево, матерчатые ленты опутывают лапы…

Собаки сосредоточенно зализывают раны. Разгорячённые мужики сидят на снегу вокруг связанного тигра. Разрумянившиеся щёки словно подсвечивают конуса самокруток — «козьих ножек». Подрагивающие заскорузлые пальцы методично подносят к губам газетное курево. Волосатые лица окутывают клубы дыма.

Последние кадры: дальний план, героическая четвёрка несёт на жердяных носилках отловленного молодого тигра…