Бернгард Гржимек - От кобры до медведя гризли

Между прочим, зубры, как правило, не ошкуривают никаких ценных пород деревьев. Если они в особо суровые зимы и принимаются сдирать кору с деревьев, то с таких, как ива, тополь, осина, клен полевой или липа. Даже берез они не обгладывают, зато иногда скусывают молодые еловые и пихтовые побеги. Когда имеются желуди, зубры питаются в основном только ими. Разумеется, в девственном лесу, где древостой не вырубается и регулярно не прореживается, совершенно необходимо, чтобы какие-нибудь дикие животные выпалывали определенную часть молодого подроста. Но в Беловежской Пуще зубрам такая задача не под силу: во-первых, их зимой подкармливают, во-вторых, их там просто слишком мало. Так же и в Плёссе за все 50 лет, во время которых там разводили зубров, попался только один, который постоянно ошкуривал деревья. Другие такого пристрастия не имели. Зубр тот был завезен в питомник из Берлинского зоопарка, и все его поведение резко отличалось от поведения остальных, находящихся на полувольном содержании. Вскоре его вообще пришлось пристрелить. И если на сегодняшний день в отдельных местах Беловежской Пущи и наносится некоторый ущерб древесной растительности из-за ошкуривания, то & этом повинны не зубры, а олени и косули, численность которых зачастую уже начинает превышать норму.

Итак, только двенадцатая часть польского девственного леса принадлежит национальному парку. Зубры же пасутся почти полностью за пределами его границ— на огромных территориях леса, находящегося в ведении Управления лесного хозяйства. А там и охотятся и заготавливают древесину. И разумеется, из-за этого постоянно происходят трения между администрацией национального парка и лесничеством. Оно и понятно — то же самое происходит и у нас в Баварии. Лесничество хочет, чтобы зубров было либо меньше, либо уж заполучить весь небольшой национальный парк со всеми его зубрами в свое ведение. В лес ежегодно приглашают иностранных охотников, которые платят за лицензии валютой. Разумеется, на зубров им охотиться не разрешается.

Осталось в национальном парке еще и несколько волков— не больше четырех — шести. Да и тем в особенности зимой приходится в поисках добычи забегать в пограничные с парком лесные угодья, а там их тут же отстреливают. Так что число волков за последние годы уменьшилось вдвое, и сомнительно, что их вообще удастся сохранить. А ведь именно волки играют такую важную роль для поддержания равновесия в европейской природе! Считается, что в Беловежской Пуще обитает еще от 40 до 50 рысей.

Надо сказать, что животные в лесу, где периодически ведется охота, как правило, очень пугливы и не показываются на глаза. Так и здесь. Из своих укрытий они появляются только с наступлением темноты и, завидя человека, немедленно прячутся. Так что не охотящемуся за ними посетителю практически никогда не удается полюбоваться ими на воле, а приходится довольствоваться лишь созерцанием их чучел в музее или в лучшем случае наблюдать за ними из-за загородки загона.

Но поскольку туристов год от году становится все больше и им нужно что-нибудь показывать, то решено было расширить музей в три раза и помимо него создать еще небольшой зоопарк, в котором десятки тысяч зрителей могут любоваться теми животными, которые живут на воле в девственном лесу. Вход на территорию, принадлежащую лесничеству, посетителям строго запрещен— они должны довольствоваться прогулками по парку и разглядыванием обитателей питомника.

Мне, правда, разрешили, в виде исключения, забраться на территорию девственного леса, принадлежащего Управлению лесного хозяйства. Однако и там мне никак не удавалось заснять зубров на пленку. На подкормочные площадки они при ярком солнце не выходили, а появлялись там только в очень ранние предрассветные часы или в поздние вечерние сумерки. Стоило мне приблизиться к ним на расстояние, не превышавшее и двухсот метров, как они тотчас же убегали и скрывались в чащобе леса. Убегали они даже тогда, когда я приближался к ним с подветренной стороны и им удавалось учуять мой запах. Такое поведение зубров на открытой местности может на первый взгляд показаться удивительным: ведь в них здесь в конце концов никто никогда не стреляет. Но дело в том, что они просто не привыкли к присутствию людей. А вот если бы посетителей пускали помимо национального парка еще и в обширный девственный лес (разумеется, по четко установленным маршрутам), то животные привыкли бы постепенно к виду столь безобидных существ, как туристы, а те получили бы возможность снимать их с близкого расстояния и подолгу любоваться такими редкими и роскошными животными {7} 7 Советская часть Беловежской Пущи на площади 76,5 тысячи га имеет статус заповедно-охотничьего хозяйства. Это положение предусматривает возможность строго регламентированного отстрела диких копытных, таких, как олень и кабан, для регулирования их численности в интересах охраны лесов. Длительный опыт Беловежской Пущи показал, что абсолютная охрана копытных неизбежно приводит к экологической катастрофе, при которой как лесу, так и животным угрожает гибель в результате чрезмерной плотности популяции копытных и неизбежно возникшей нехватки кормов. Вместе с тем на территории заповедно-охотничьего хозяйства существуют кварталы полного покоя и абсолютной заповедности. Первые зубры в советскую часть Беловежской Пущи были завезены в 1946 году. В результате совместных советско-польских работ по восстановлению зубров в Беловежской Пуще сложилось единое стадо, живущее на свободе. Небольшое количество зубров содержится и в питомниках советской и польской частей Беловежской Пущи. В СССР в 19 пунктах на свободе живет около 700 зубров и э питомниках около 200 животных. Кроме того, на Кавказе обитает около тысячи гибридных зубров. Всего во всем мире живет более 2 тысяч зубров, но только в СССР и Польше есть вновь созданные популяции, живущие на свободе. А. Г. Ванников .