Габриэль Ферри - Косталь-индеец

Внимательный индеец быстро повернул голову. Бесконечная равнина расстилалась направо и налево от реки; ничто не мешало осматривать ее. Довольно далеко от плывущих река изгибалась под острым углом, образуя таким образом треугольник, мимо вершины которого проходила дорога в гасиенду Лас-Пальмас.

Пурпуровые, еще освещенные лучами закатившегося солнца облака наполняли равнину золотистым сумраком, и в этом сумраке глазам восхищенного индейца предстало странное зрелище.

— Посмотри, Брут, — сказал он, передавая весло негру и с ружьем в руке становясь на колени на дне лодки, — видал ли ты когда-нибудь что-нибудь прекраснее?

Один из тигров, и именно тот, голос которого призывал самку, медленно плыл по течению, взобравшись на убитого буйвола.

Хриплое рычание вырвалось из его груди. Он увидел врагов и вызывал их на бой.

— Это самец, — сказал Косталь дрожащим от радостного волнения голосом.

— Стреляй! — воскликнул негр, которому ужас развязал язык.

— Нет, — отвечал Косталь, — мое ружье не бьет так далеко; притом, если я выстрелю, самка убежит от нас, а если мы подождем еще минуту, она явится сюда с обоими тигрятами.

Слова индейца оказались верными, поскольку отдаленный рев возвестил о приближении тигрицы: огромными скачками неслась она по саванне. Шагов за двести от берега и пироги самка остановилась, нюхая воздух. Оба тигренка стояли рядом с ней по правую и по левую сторону. Тем временем челнок медленно плыл по течению, поскольку растерявшийся негр перестал грести, вследствие чего расстояние между ним и тигром оставалось все одно и то же.

— Тысяча чертей! — нетерпеливо воскликнул индеец. — Греби же против течения, иначе я никогда не доберусь до этого тигра. Так… хорошо, так я расправлюсь с ним, только сиди смирно. Необходимо убить зверя с первого выстрела, иначе кто-нибудь из нас погибнет, так как придется иметь дело разом с раненым тигром и его самкой.

Ягуар медленно плыл на своей добыче, и расстояние между ним и лодкой мало-помалу сокращалось. Уже можно было видеть блеск его глаз и движение хвоста, которым он помахивал, точно играя. Индеец прицелился ему в морду и хотел было спустить курок, как неожиданно пирога начала колыхаться, точно на бурном море.

— Кой черт ты там делаешь, болван? — воскликнул индеец гневно. — Ведь невозможно прицелиться!

Но, должно быть, у негра от страха помутился разум, потому что челнок от судорожных движений веслами колебался все сильнее и сильнее.

— Проклятье! — воскликнул индеец с бешенством. — Я только было прицелился между глаз. — С этими словами он положил ружье и вырвал весло из рук негра. Но было уже поздно. Тигр испустил страшное рычание, сделал мощный скачок и, в то время как буйвол, вследствие сильного толчка, крутясь, исчез под водою и всплыл на десять шагов дальше, тигр в один прыжок очутился на берегу.

Напрасно индеец послал ему вдогонку громкие проклятья, они явно запоздали: в несколько прыжков тигр очутился вне выстрела рядом со своей самкой.

Свирепая чета, казалось, с минуту находилась в нерешительности, затем раздался двойной рев, которому вторили оба тигренка, и все четверо стали удаляться от берега огромными прыжками.

— Бегите, бегите, я вас скоро опять найду! — крикнул Косталь, но, несмотря на свои несбывшиеся надежды, не мог оторвать глаз от этих обитателей леса, которые в своем быстром беге, казалось, едва касались степной травы. Потом он схватил весло и погнал пирогу к тому месту, где они сели в нее.

Река еще несла в своих потемневших водах труп убитого буйвола, а тигры давно исчезли в сгущающемся вечернем сумраке.

Маленькая пирога, в которой сидели индеец и негр, медленно плыла по течению. Брут радовался, что избежал когтей ягуара, но к его радости примешивался остаток страха, так как все еще можно было ожидать, что хищники вернутся. Поэтому он первый прервал молчание, спросив у Косталя, может ли такое случиться.

— Запросто! — отвечал индеец. — Не каждый день можно найти или умертвить буйвола, и я уверен, что тигр с сожалением оставил свою добычу; он инстинктивно чувствует, в какую сторону поплывет буйвол, и будет ожидать его около водопада, шум которого ты слышишь отсюда.

Величественный гул падающей воды в самом деле становился все слышнее и слышнее по мере того как пирога подвигалась вниз по речке.

— Впрочем, я не думаю, — продолжал индеец, — что водопад отдаст ему всю добычу в целости; мне случалось видеть, как древесные стволы, увлекаемые водопадом, разбивались в куски.