Габриэль Ферри - Косталь-индеец

Каталонский поручик, храбрый и предприимчивый человек, начальствовавший над гарнизоном в отсутствие полковника, долгое время придерживался оборонительной тактики, пока не вернулась в провинцию шайка Арройо. Теперь он решил во что бы то ни стало покончить с бандитами.

В тот вечер, когда была ограблена гасиенда Сан-Карлос, этот храбрый офицер сидел в своей комнате за кружкой вина и, услышав за дверью окрик часового, никак не мог предположить, что этот оклик возвещал о прибытии дона Рафаэля, об участи которого со времени сражения при Гуахуапане ничего не было известно.

Но каким образом полковник мог попасть в гасиенду целым и невредимым?

Из своего убежища полковник мог следить за всем, что происходило в лагере Арройо; он видел, как весь лагерь снялся с места, и банда покинула берега реки.

Когда наступила ночь и только звезды роняли слабый свет, полковник вышел из своего убежища и внимательно осмотрелся. Вокруг царило глубокое молчание; но вскоре оно было нарушено тремя всадниками; то проехали Корнелио и его двое спутников.

Первым делом полковника, когда он опять остался один, было вернуться к тому месту, где он оставил Ронкадора. Он отвел истощенное голодом животное на луг и радовался аппетиту своего любимца, как вдруг заметил по ту сторону реки человека, собиравшегося перейти через брод на его сторону.

Человек был один, и дон Рафаэль решил расспросить его поподробнее о положении в округе. Когда путник вступил на берег, полковник поспешил к нему с саблей в руке, приказывая остановиться и ничего не бояться.

Тем не менее незнакомец, по-видимому, был испуган появлением полковника, который, с обнаженной саблей в руке, в разорванной и перепачканно тиной одежде, вовсе не производил безобидного впечатления.

— Боже мой! — воскликнул незнакомец. — Пропустите слугу, сеньор, который ищет помощи для своих господ.

— Кто ваши господа? — с участием спросил полковник.

— Владельцы гасиенды Сан-Карлос.

— Дон Фернандо и донья Марианита?

— Вы знаете их?

— Разве им угрожает опасность?

— Ах! — вздохнул, слуга. — Их гасиенда разграблена, и я слышал стоны моего господина под плетью Арройо…

— Как! Опять этот негодяй! — перебил полковник.

— О, он всегда там, где можно совершить какое-нибудь преступление.

— А ваша госпожа?

— К счастью, она спаслась от бандитов бегством. Я тоже убежал, но только для того, чтобы просить помощи в гасиенде Дель-Валле; ее великодушный защитник, конечно, не позволит безнаказанно нарушить законы войны.

— Разве дорога в Дель-Валле свободна? — спросил полковник.

— Без сомнения; вся банда направилась в Сан-Карлос, сеньор.

— Ладно! Едем со мной! — воскликнул дон Рафаэль. — И я обещаю, что ты увидишь скорую и кровавую месть.

Не вступая в дальнейшие объяснения, полковник снова взнуздал Ронкадора, вскочил в седло, помог слуге усесться сзади и тронул коня крупной рысью.

— Куда бежала твоя госпожа? — спросил дон Рафаэль после непродолжительного молчания.

— Не знаю наверное, но думаю, что она укрылась в лесу возле Сан-Карлоса. Бедная женщина! — прибавил слуга, вздохнув. — Сегодня утром она была так счастлива, потому что ожидала приезда отца и сестры. Ведь не видала их уже целый год!

При этом известии дон Рафаэль не мог скрыть овладевшего им беспокойства.

— Ты уверен, что дон Сильва и донья Гертруда находятся в дороге? — спросил он встревоженно.

— По крайней мере в письме они извещали, что прибудут сегодня; но может быть, поездку отложили ввиду нездоровья доньи Гертруды. Дай Бог, чтобы так оно и было, сеньор!

— Что ты говоришь? Разве донья Гертруда больна?

— Точно не знаю. Но люди в гасиенде говорят, что тайная грусть угнетает ее.

— А ты не знаешь причину этой грусти? — спросил полковник.

— Я еще слишком недавно на службе у моих теперешних господ, чтобы знать их тайны, — отвечал слуга, — но горничная доньи Марианиты говорила, что сестра ее госпожи безнадежно влюблена в одного королевского офицера, который забыл ее.

Полковник замолчал, прикусил губу и дал шпоры коню, так что благородное животное несмотря на двойную ношу помчалось галопом и через несколько минут достигло ясеневой аллеи, которая вела в гасиенду. Здесь они были задержаны часовыми.

Дон Рафаэль назвал свое имя, и скоро внутри гасиенды зазвучали фанфары в знак прибытия начальника, между тем как слуга дона Фернандо, извиняясь, что не узнал ранга своего спутника, слез с лошади.