Риджуэл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона

О’Брайен вдруг повернулся и отошел прочь от Эллен. Он был недоволен собой, потому что невольно нарушил неписаные законы в Скалистых Ручьях, где было принято никогда не говорить о прошлом какого-нибудь человека, или обсуждать его теперешние действия, или даже допускать, что знаешь о них. Такое отношение друг к другу составляло незыблемое правило, и никто из «граждан» Скалистых Ручьев не решался переступить его. Но в порочном сердце О’Брайена, как у всего мужского населения деревни, было слабое место, заставлявшее его с особенным чувством относиться к двум девушкам, представлявшим собой светлый контраст с окружающей их обстановкой и обладающих такой чисто женской добротой, которая заставляла их с интересом и сочувствием относиться к населению деревни. О’Брайен поспешно удалился в свой трактир. Он как будто боялся последствий того, что дал волю своим чувствам в разговоре с Эллен и на многое раскрыл ей глаза.

Эллен действительно была взволнована его словами. Она тоже поспешила уйти, но все-таки не могла не обменяться приветствиями с окружающими людьми, радостно встретившими ее появление среди них. Однако она рассеянно отвечала им. В ее душе была тревога. Предостережение О’Брайена имело в ее глазах большое значение. О’Брайен, конечно, был не лучше других граждан Скалистых Ручьев, но она знала, что он был самый умный и проницательный из них. Его слова не были сказаны на ветер. Как же ей поступить теперь? Сказать обо всем Кэт? Но она чувствовала, что это будет бесполезно. Кэт была добрейшее и благороднейшее существо в мире. На ее дружбу можно было положиться. Но она обладала большой решительностью. На все смотрела собственными глазами и, конечно, пойдет собственным путем, невзирая ни на что.

Ведь сколько раз она предостерегала Кэт. И все это было бесполезно. Кэт была для нее чем-то вроде загадки, ходячим противоречием. В самом деле, несмотря на всю свою кроткость и, казалось, мягкий нрав, она была тверда, как железо, в своих решениях.

Эллен вздохнула. Все равно она ничего не могла сделать теперь. Надо было ждать, как сложатся обстоятельства, и тогда уже действовать. Она постаралась отогнать от себя тревожные мысли, и благодаря своему веселому живому нраву ей это удалось, когда она подошла к дому миссис Джон Дей.

Эта госпожа была центром общественной жизни в Скалистых Ручьях, вокруг которой все вращалось, и ослушаться ее призыва было нельзя. Эллен знала, что это навлекло бы на нее неудовольствие всех женщин местного общества. Разумеется, Эллен не желала подвергаться их нерасположению. Довольно того уже, что ей приходится жить среди всех этих людей! Ах, как ей хотелось бы быть свободной, проводить иначе свои молодые годы, веселиться, участвовать в пикниках, танцевать и находиться в той среде, где она выросла. Она зачастую тосковала по обществу культурных людей — мужчин. Она призналась, что ей нужно все то, что украшает жизнь молодых девушек, нужны театры, танцы, катанье на коньках, хоккей и… ну да, и флирт. И вместо того что она имела здесь? И чем она стала сама? Она была декоративным цветком, посаженным на грядку жизни и превратившимся вследствие какой-то ужасной ботанической катастрофы в… тыкву!

Она громко расхохоталась сама над собой. Бросив взгляд за пределы долины, она вдруг увидела свою сестру, возвратившуюся из молитвенного дома, на который падала тень от огромной старой сосны, возвышающейся на отдельном склоне. При виде Кэт мысли Эллен приняли другое направление. В самом деле, что сделалось с ее красавицей сестрой, такой смелой, так много обещавшей и обладавшей таким умом и способностями, такой блестящей во всех отношениях? Посмотрите на нее! Она одета в старые поношенные широкие шаровары. Наверное, ее прекрасные, артистические ручки пострадали от ее стараний очистить от грязных пятен молитвенный дом, который в прошлом попеременно служил разным целям, был и кабаком, и лавкой, и жилищем кровожадного злодея, и мало ли еще чем! А теперь он сделался домом молитв, куда, впрочем, и в настоящее время собирались разные подонки, людская накипь. Изменилось только название и назначение дома, но суть осталась та же, по мнению Эллен. Ей казалось это ужасным, и она не знала, что ей делать, плакать или смеяться.

Некоторое время она оставалась в нерешительности, а затем быстро повернулась и пошла к дому миссис Дей. И когда она переступила порог ее дома, то на лице ее играла прежняя лучистая улыбка.