Алан Кэйу - Бишу-ягуар

В полном изнеможении она впала в забытье…

Урубелава тоже дрожал.

Никогда в жизни он не был так напуган. Лежа вниз лицом среди высокой травы, он держал за руку дочь и исступленно молился богам, таким неведомым и таинственным, что даже их имен Урубелава не знал. Одному из богов были подвластны солнце, вода и ветер, и индеец, не переставая, молил его, повторяя: «Не дай ветру перемениться… не дай ветру перемениться…»

Ветер доносил до ноздрей индейца запах собак, лошадей и ненавистных гаучо.

Урубелава слышал, как они весело смеялись и переговаривались на португальском языке, время от времени ругая собак; их отделяла от индейцев какая-нибудь сотня шагов. Они приближались со стороны реки, оттуда, где Бишу оставила следы, которые убедили Урубелаву, что ягуар действительно возвращался в сельву, неожиданно изменив направление бега.

Он лежал так тихо, что даже дыхания не было слышно. Этому искусству индеец обучился много лет назад, когда на поселок нередко нападали десатитос. Тогда маленький Урубелава прятался возле дома и замирал в одной позе, затаив дыхание, словно каменное изваяние; это умели делать все горные индейцы.

Урубелава не боялся, что их заметят, – это Марика, распростертая рядом с ним, совсем оцепенела от страха. Но если ветер переменится…

О жестокости гаучо ходили легенды. Старейшины племени аразуйя сказывали, что гаучо куда страшнее десатитос. Речные люди заставляли рабов собирать каучук и похищали чужих женщин, чтобы те рожали им детей. Но гаучо… Гаучо убивали индейцев без разбора и без пощады, бессмысленно, потехи ради.

Старейшина как-то поведал Урубелаве, сидя у костра: «Если тебе встретится в пампе человек на лошади, знай – это гаучо. Он погонится за тобой и бросит в тебя камни, привязанные на длинных ремнях. Ремни обовьются вокруг твоих ног, ты упадешь, а он затопчет тебя конем, или перережет горло, или помчится вскачь, волоча тебя за собой, пока ты не умрешь. Помни: если увидишь гаучо, прячься от него, как от десатитос, и жди, пока опасность не минует. Никогда не забывай об этом…»

И Урубелава не забывал. Он лежал, крепко сжимая руку дочери, и молил, чтобы ветер не переменился. Привлеченные запахом крови, полчища рыжих муравьев облепили изувеченную ногу индейца, но он не шевелился.

Гаучо проехали так близко от затаившихся индейцев, что Урубелава ощутил не только запах пота, но даже запах рейхао – смеси риса и бобов, которую всадники везли в сумках, привязанных к седлам. Гаучо скрылись из виду, но Урубелава все еще не смел шевельнуться. Так они пролежали с дочерью до самых сумерек.

Когда совсем стемнело, Урубелава с трудом поднялся на ноги, прислушался, принюхался к ветру, содрогнулся и сказал:

– Сейчас ночь, но мы должны как можно скорее бежать к реке, где нас не найдут эти ужасные люди.

Забыв о больной ноге, Урубелава припустил к реке; Марика легко поспевала»за ним. Они добрались до родной сельвы, когда на востоке уже забрезжил слабый розоватый свет. Урубелава поспешно разыскал убежище среди кустов, куда они забились и залегли, словно животные, все еще потрясенные пережитым.

Вскоре, когда солнце прошло четверть пути по бирюзово-голубому небосводу, Урубелава уже начал улыбаться и напевать про себя. А еще через полчаса он весело хохотал, вспоминая про опасность, которой так счастливо избежал. Он сказал дочери:

– Видишь, боги всегда выручают смелого человека: всякий раз, как я попадаю в беду, они помогают мне.

Он срезал новый костыль взамен утерянного при бегстве; опасности и ужасы саванны остались позади, здесь, в сельве, индейцы находились дома. Урубелава долго бродил взад и вперед вдоль опушки, не решаясь отходить от нее далеко, пока наконец не наткнулся на то, что искал.

Он громко поцокал языком и сказал:

– Теперь ягуар бегает быстро; вот посмотри, дочка, на следы.

Когда Марика подошла, он стал объяснять:

– Видишь? За ним гнались гаучо. Они не догнали, но собаки… Собаки настигли его – вот следы крови. – Он прошел немного дальше. – Здесь собаки все еще гнались за ним, но вожака среди них уже не было… Гаучо доскакали только до леса и повернули обратно. Гаучо не могут жить в лесу. – Это показалось Урубелаве таким забавным, что он громко расхохотался. – Ты поверишь, чтобы кто-то не мог жить в лесу? – спросил он у дочери. Видя недоумение в ее глазах, он пояснил: – Все из-за лошадей. Лошади бегают очень быстро, но, если на пути встретится дерево, они не успевают остановиться, и… бам!