Джеймс Шульц - Сатаки и я

– Конечно, нет. Как я мог видеть, если я никогда не был в стране этого народа? – ответил я.

– Ты скоро увидишь, как мы сами сделаем одну из таких лодок. Все, что нам нужно, – шкура большого бизона и ивовые прутья. Когда наступит день, мы постараемся этого бизона добыть.

И на следующий день мы подстрелили двух бизонов. Очень осторожно, всячески избегая порезов, мы сняли шкуру с самого большого бизона, очистили ее от мяса и сразу же с помощью шила и ниток зашили дыры, которые пробили в ней наши стрелы. Второго бизона мы свежевали не так осторожно, так как из его шкуры только часть пошла в дело на изготовление завязок.

Потом из длинных ивовых прутьев мы сделали два обруча и скрепили их кожаными завязками. Больший из них предназначался для верха лодки, а меньший – для днища. Вдоль и поперек мы переплели их многочисленными прутьями. Получилась большая открытая корзина, вроде круглых неглубоких тарелок белых. Затем мы накрыли корзину шкурой бизона шерстью наружу, надежно прикрепили ее с помощью кожаных завязок к краям верхнего круга. Теперь работа была закончена.

После этого мы спустили нашу лодку на воду. Мы сняли мокасины, вброд подошли к лодке и сели в нее одновременно и так осторожно, чтобы не зачерпнуть воды. Я сидел по одну сторону, отец по другую, а свое оружие и сумки мы положили посередине. Оттолкнувшись, мы сначала медленно поплыли вниз по течению Медвежьей реки, а очень скоро – по широкой и значительно более быстрой Большой реке.

Как только мы оказались на этой реке, мой отец бросил в воду часть имевшейся у него священной краски и табака и сказал:

– Хайя, Подводные Люди [11] Подводные Люди, или Подводный Народ (своеобразный аналог славянских водяных) – по поверьям черноногих, жили в глубинах вод. Кочевые племена индейцев прерий их очень боялись. . Мы приносим вам жертву. Сжальтесь над нами, не хватайте нас. Разрешите нам благополучно проплыть над вашими жилищами, которые глубоко под водой.

На третью ночь, когда мы плыли мимо одной скалы, на ее вершине завыли волки. В ответ послышались громкий вой и лай в большой пойме, лежащей ниже.

– Это не волки, это собаки, – сказал мой отец. – Там расположился большой лагерь.

Мы подплыли еще ближе к берегу, высадились на сушу ниже возвышенности.

– Может быть, это вражеский лагерь?.. – предположил я.

– Нет, это невозможно. Ни один враг не осмелится расположиться в центре нашей страны. Это, должно быть, Внутренний Народ [12] Внутренний Народ, или гровантры прерий. . Да, конечно, это наши друзья Внутренний Народ, и никто другой здесь быть не может, – ответил отец.

Прошло много лет с того времени, как наши отцы приняли Внутренний народ под свое покровительство. В то время их было мало, они были бедны и скитались по разным местам, преследуемые кроу и ассинибойнами, сиу и минетарис, чейеннами и племенами стейк. Под нашей защитой они стали многочисленными и богатыми. Большая часть их племен говорила на нашем языке.

– Кья! Нам незачем бояться их, – сказал мне отец и направился к вигваму вождя – Вороньего Колчана.

Вороний Колчан, сидевший в глубине вигвама, узнав посетителя, от удивления шлепнул рукой себе по губам [13] Знак крайнего удивления у многих индейских племен северозападных прерий. . Затем он закричал:

– Мой друг Пятнистый Медведь! Это ты!

И, ткнув растопыренным пальцем правой руки в ладонь левой, заявил:

– Я дарю тебе двух лошадей, черную четырехлетку и пятнистую – быстрого скакуна, обученного охоте на бизонов. Так! Теперь садитесь сюда, подле меня!

Да, так поступали в те отдаленные и благополучные для нас времена близкие друзья, долго не видевшие друг друга! Они старались войти к другу неожиданно и крикнуть ему: «Я дарю тебе лошадь!» или «несколько лошадей!» Это делалось для того, чтобы его обрадовать. Правда, подарок должен был сделать мой отец, когда он ступил в вигвам, но у него не было лошадей.

Затем Вороний Колчан наполнил большую трубку для гостей и передал моему отцу, чтобы тот ее разжег. Она стала переходить из рук в руки. Разговор шел о многих вещах: о делах обоих племен, о сражениях с врагами. Женщины вскоре поставили перед нами блюда с мясом, похлебку, жареные белые корни, и мы хорошо поели. Пришли другие посетители, и трубка пошла по кругу. Я откинулся на ложе и растянулся во всю длину. Разговор стал звучать невнятно, я заснул.

Выстрелы, крики мужчин, пронзительные вопли женщин и детей разбудили меня. Я вскочил и увидел, что мой отец, Вороний Колчан и его гости выбегают из вигвама. Я схватил свое оружие и кинулся за ними. Но женщины уцепились за меня, умоляя не оставлять их одних. Я вырвался от них и выскочил наружу. На восточном конце лагеря шел бой, и я побежал туда изо всех сил.