Джеймс Купер - Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами

Составив в уме план действий, Бурдон сделал знак Вороньему Перу подойти поближе, разрешив и остальным приблизиться к тому месту, где он стоял. Бортник прихватил с собой из каноэ более толстую часть сделанного из тростника удилища, которую использовал вместо волшебного посоха. Удилище было внушительной толщины, а длиной около восьми футов. Этим посохом он указывал на различные предметы, и посох вскоре пригодился ему, чтобы незаметно для любопытствующих зрителей сделать кое-какие мелкие, сослужившие ему в дальнейшем неоценимую службу, изменения в рельефе почвы.

— Открой-ка пошире уши, Воронье Перо, и ты тоже, Гром; да и все вы, молодые воины, — торжественно заговорил бортник, проявляя завидное самообладание. — Откройте уши пошире. Великий Дух даровал краснокожему чутье, острый нюх — не чует ли Гром что-нибудь необыкновенное?

— Точно — чует виски — говорят, тут «Склад Виски» — ясно, тут запах виски.

— А остальные вожди потаватоми и воины тоже чуют запах виски?

— Должно быть, так — почему нет, а? Нос есть — может чуять виски очень хорошо, говорю тебе.

— И правильно, что все они чуют виски, потому что вскоре из этого камня забьет источник виски. Поначалу будет тонкая струйка, а уж потом хватит на всех. Великий Маниту знает, что его дети жаждут; он послал своим краснокожим детям белого колдуна, чтобы тот нашел для них источник. Взгляните на этот камень — он совсем сухой, даже роса его не увлажнила. Видите, он сделан как деревянная миска, чтобы в него лилась струя виски. Пусть Воронье Перо понюхает — и ты понюхай,

Гром, — пусть все молодые воины понюхают камень и убедятся, что там ничего нет.

После этих слов, произнесенных торжественным, низким голосом и с подобающими случаю размахиваниями посохом, индейцы все разом сгрудились возле небольшой впадины, похожей на корытце, на которую указал им бортник, чтобы не только посмотреть, но и принюхаться. Большинство опустилось на колени, и все дружно ткнулись носами в землю как можно ближе к «корытцу». Даже величавый и подозрительный Воронье Перо не удержался и склонился к земле вместе со всеми. Этой минуты Бурдон и ждал, чтобы привести в действие свой план.

Правда, исполнить задуманное ему едва не помешал мгновенный импульс, который чуть не толкнул его вновь на попытку к бегству. В ту минуту, когда все дикари стояли на четвереньках, стараясь дотянуться носами до вожделенного углубления, и ни о чем больше не помышляли, бортнику, который мог бы потягаться в резвости с пумой американских лесов, подумалось, что, рванись он со всех ног в сторону каноэ — и он мог бы удрать без дальнейших фокусов. Если бы дело было только в резвости, доступной человеку, быть может, это был бы самый разумный выход; но в ту же минуту бортник сообразил, что никакой бегун не обгонит пулю, посланную вдогонку. Расстояние превышало сто футов, и бежать пришлось бы у всех на виду, в ярком свете двух костров, так как Волчий Глаз все еще подбрасывал хворост в свой костер, все еще стоя на страже, словно опасаясь, что драгоценная влага, которая вот-вот может пробиться из ароматного места, пропадет, если он покинет свой пост. К счастью, этот опасный план Бурдон отверг почти в ту же минуту, как он возник, и сосредоточил все свое внимание на осуществлении первоначального замысла.

Как мы уже говорили, бортник то и дело размахивал своим посохом. Когда дикари, позабыв обо всем, жадно принюхивались к пустому углублению в камне, он легким движением коснулся земляной перемычки, сдерживавшей жидкость в самой большой луже, открывая ей извилистый, но надежный путь, по которому она могла просочиться по склону и заструиться прямо в каменное корытце!

Чудо свершилось! Жидкость можно было не только учуять, но и увидеть воочию! Но Гром, не доверяя своим двум чувствам, решил проверить вновь открытый источник и на вкус — он принялся лакать жидкость, как это делают собаки.

— Маниту не прячет свое лицо от потаватоми! — воскликнул потрясенный дикарь, вскакивая на ноги. — Это «огненная вода», та самая, какую нам бледнолицые дают за меха!

Остальные последовали его примеру, и все разразились удивленными и радостными криками, наперебой обмениваясь впечатлениями и восторгами. Такого великого колдовства не видывали не только их соплеменники, но, безусловно, и все жители этих мест; может быть, лишь одно колдовство из ста сравнялось бы с ним по силе. Ведь нет ничего приятнее, чем виски, а оно тут было — конечно, не в изобилии, но зато отменного качества, в чем кое-кто успел убедиться, и текло прямо из земли, прибывая с каждой секундой! Это последнее чудо Бурдон сотворил, расширив сток из верхней лужицы, так что по канавке заструился более заметный ручеек.