Эмилио Сальгари: На Дальнем Западе

Следом за негром погибли два мулата.

Их тоже прикончили и скальпировали гнавшиеся по пятам за беглецами индейцы.

Оглянувшись, прикрывавший вместе с трапперами отступление Джон Мэксим невольно вскрикнул: он увидел неподалеку массивного и могучего коня, во всаднике которого без труда распознал лжегамбусино — Красное Облако, вождя Воронов. Но индеец был не один: ускользнувшая каким-то чудом из пылающей усадьбы Миннегага уже присоединилась к отцу и теперь неслась в бешеной погоне за ненавистными белыми, сидя за спиною отца и понукая коня пронзительным, нечеловеческим криком.

— Видел? Змея! Как она выскочила из огня? — крикнул трапперу Гарри индейский агент.

— Видел! — отозвался тот. — Постой, я попробую снять ее с седла пулею…

— Оставь! Нельзя задерживаться ни на мгновение, — остановил его Джон Мэксим. — Гони, гони своего коня, а то быть и твоему скальпу у седла какого-нибудь краснокожего…

Повинуясь приказанию агента, Гарри помчался вперед, ворча, что из-за этой проклятой индианки, помимо всего прочего, ему пришлось не раз лишиться своей законной порции…

— Не ворчи! — окликнул его Джон Мэксим. — Дай Бог нам хоть унести благополучно ноги! Уцелеем — тогда посмотрим. Доберемся и до индейцев. Тогда я охотно уступлю тебе девчонку, а на себя возьму обязанность отправить к Маниту или куда-нибудь еще подальше ее мамашу, этого сахэма в юбке — Яллу!

Беглецы, выбравшись с территории асиенды, неслись на восток, ибо только в этом направлении могли оказаться войска правительства Штатов, но в этом же направлении могли встретиться и бродящие по степи чейены.

Но надежды Джона Мэксима на то, что индейские лошади во многом будут уступать коням полковника Деванделля, оправдывались в незначительной степени: километр за километром оставался позади беглецов, а крики индейцев доносились ясно и отчетливо, и часто над головами преследуемых свистели пули краснокожих.

Правда, в погоне принимали участие отнюдь не все индейцы: большинство очень скоро отстало, может быть из-за усталости лошадей, а может и занявшись окончательным разгромом асиенды и угоном еще уцелевшего скота. С тем большим остервенением продолжал погоню весьма значительный отряд краснокожих на казавшихся неутомимыми мустангах во главе с неукротимой мстительницей Яллой, женщиной — сахэмом племени сиу.

И мало-помалу таял отряд беглецов: безжалостные пули находили своих жертв среди негров и мулатов… Каким-то чудом до сих пор невредимыми оставались только дети полковника Деванделля и трапперы.

В этой безумной, отчаянной скачке прошло таким образом более двух часов. За это время почти все спасшиеся из асиенды негры и мулаты погибли и их скальпы были в руках беспощадных индейцев.

Но невероятные усилия лошадей краснокожих, уже достаточно утомленных предшествующими тяжелыми атаками на асиенду, стали наконец сказываться усталостью: индейцы, только что, казалось, уже нагонявшие преследуемых, чтобы покончить с ними, вдруг начали отставать все больше и больше. Они немилосердно хлестали своих коней, кололи их ножами, но лошади уже выбивались из сил и замедляли безумный бег. А кони белых, хотя и утомленные, все же были еще способны к скачке и уносили своих седоков все дальше и дальше от смертельной опасности.

Надежда начала проникать в сердце Джона Мэксима. Если бы удалось продержаться еще полчаса, дело индейцев, по крайней мере на этот раз, будет проиграно.

Но прошло еще несколько минут и с уст Джона Мэксима сорвался крик отчаяния, а лицо его побледнело и на глазах выступили слезы.

— Что случилось? — спросил его скакавший рядом траппер Гарри.

— Мы… пропали! — воскликнул срывающимся и тоскливым голосом янки.

— Что ты говоришь, Джон? Что случилось? Ведь индейцы-то отстают, а мы еще в силах уходить…

— Впереди полоса болота!

— Проклятье! Что же делать, Джон? Неужто сдаваться?

— Нет! Попытаемся еще раз. Помнишь, как мы проскочили тогда? Может быть, удастся и теперь. Найдем какой-нибудь брод…

— А если мы повернем вдоль берега? Ведь можем попасть на зыбучие пески, и тогда…

Джон Мэксим безнадежно махнул рукою.

— Свернуть в сторону — это значит отдаться индейцам. Они сейчас же перережут нам путь и схватят нас голыми руками… Так вперед же!

И Джон Мэксим погнал своего коня в тинистые воды болота. Почти тотчас же его лошадь погрузилась чуть ли не по холку и потеряла почву под ногами, но неимоверным усилием выкарабкалась из засасывающей ее грязи, сделала отчаянный прыжок, нащупала копытами более устойчивую почву и пошла, показывая путь другим.