Анатолий Дубровный - И пушек гром

Два дня обескураженные лютенцы ничего не предпринимали, а на рассвете третьего дня большой отряд сикров внезапным ударом со стороны гор деблокировал крепость. А со стороны моря подошла альбионская эскадра, маленькая, но два линкора и два тяжёлых фрегата, входящие в её состав, были грозными соперниками для корветов и более лёгких фрегатов лютенцев.

– Нам надо атаковать, пока они не опомнились и не пошли на прорыв, если это произойдёт, мы не сможем их удержать. Их корветы значительно тяжелее наших, и хотя наши линкоры и фрегаты намного сильнее любого их корабля, но медленнее. Если они попытаются прорваться, боюсь, эта попытка будет удачна. Нам рано или поздно надо будет отсюда уйти, и тогда они вернутся. Поэтому мы должны их уничтожить, – говорила Таиса, капитаны её отряда внимательно слушали командира. Они не сомневались в правильности слов командора, но в то же время понимали, что бой будет тяжёлым и отряд понесёт значительные потери. К тому же блокировать лютенцев в гавани Халинара наличными силами не представлялось возможным. Бухта представляла собой большой залив, отделённый от моря длинным островом, вернее, песчаной косой – настоящим островом была только дальняя оконечность, поросшая зеленью. Лютенцы не стали сразу уходить, но могли это сделать в любой момент, потому что блокировать оба пролива альбионский отряд не мог: разделиться – значило ослабить свои силы. А прийти на помощь атакованной части своего отряда остальные корабли просто не успевали – остров был довольно длинный, и движению вдоль него мешали большие песчаные отмели и сильное прибрежное течение. Получалось, что альбионцы находились в заведомо проигрышном положении. Капитаны выжидательно смотрели на Таису, не сомневаясь, что та предложит решение. Таиса не разочаровала:

– Но атаковать мы их не будем, потому что атаковать надо с двух сторон. А это значит – разделить наш отряд.

– Всё же блокада, – произнёс Грентон, – но как это осуществить? Вы же сами говорили – делить отряд нельзя!

– А мы и не будем этого делать, второй пролив заблокируем береговым укреплением. Мало того, мы сделаем это так, что они сами пойдут под его пушки.

– А если они попытаются атаковать это укрепление посуху, высадившись на острове? – спросил один из капитанов.

– На песчаной косе негде спрятаться, к тому же они будут уверены, что там нечего атаковать, – усмехнулась Таиса и заговорщицки продолжила: – А сделаем мы вот что…

В кают-компании лютецкого фрегата было тесно от набившихся туда капитанов. Тридцать человек – это много для такого помещения, а там были не только капитаны кораблей каперского отряда. Единого командования у этого отряда не было, в каперы идут люди, не любящие признавать над собой чью-то власть. Но сейчас они, молча, выслушивали мнение одного из своих коллег и только потом обсуждали его, создавая общий гул. То, что надо уходить из бухты, было всем понятно, никто и не сомневался, что это удастся сделать. При этом вполне очевидно, что при прорыве отряд понесёт потери, всё-таки альбионская эскадра была сильная, хоть и маленькая, а попасть в число тех, кого утопят альбионцы, никому не хотелось. К тому же основная часть эскадры расположилась у одного выхода, а у другого, там где на острове рос лес, альбионцы активно строили довольно мощное укрепление, оснащая его большим количеством карронад и длинных пушек. А как известно, правильно установленная на берегу пушка иногда стоит корабля.

– Надо прорываться мимо этого укрепления! – заявил один из капитанов, другой возразил:

– Лучше атаковать эскадру…

– Корабль может погнаться, если посчитает своего противника лёгкой добычей. Согласись, твой фрегат может стать добычей даже корвета, после того как получит в борт залп линкора. А береговая батарея за тобой не погонится, даже если удачно обстреляет, – возразил первый.

– Многие прорвутся, но многим это не удастся, – начал другой капитан и привёл свои аргументы: – Береговая батарея может так повредить один корабль, что тот перекроет пролив, не дав уйти остальным. Тогда батарея расстреляет и их! Нет, надо идти на эскадру.

– Надо, – согласился ещё один капитан и спросил: – Вот только, кто пойдёт первым?

– Надо бросить жребий, – предложил кто-то, все замолчали. Жребий слеп и может указать на любого из них, а тому, кому выпало идти первым, предстоит подставляться под ядра альбионцев, закрывая своей грудью остальных, а первым попасть под выстрелы никому не хотелось.