Николай Еремеев - Ковчег обреченных

Алина

После того, как тело несостоявшегося женоубийцы опрокинулось навзничь, гулко ударившись башкой о паркет, я осторожно переступила через него, и выбралась из душной бельевой. На то, чтобы определить, убила я его, или просто оглушила на время, у меня не было ни сил, ни желания. Главное, побыстрее выбраться из этой западни. Но перед уходом, я обязательно должна забрать свои цацки. Раз уж попала в этот дом, пусть и против своей воли, так хоть пользу какую-никакую поимею.

Пройдя в гостиную, я направилась в угол комнаты, и подошла к бюро, стоявшему у самого окна. Интересно, на месте ли мои побрякушки, или это похотливое животное уже успело раздарить их своим беспутным девкам? Открыв нужный ящичек, я с удовлетворением обнаружила, что золотишко на месте. Ну, может, чего-то и не хватало, так на это я не обратила внимания. Главное, что заветное колечко оказалось в целости и сохранности, чем я не преминула воспользоваться, нацепив его на палец.

Оглянувшись по сторонам в поисках чего-нибудь, в чём можно было бы унести мои сокровища, я не нашла ничего удобоваримого. Ну, не нести же мои сокровища по улице прямо в ящичке? “Наверное, в кухне смогу отыскать какой-нибудь пакет”, – подумала я и, осторожно переступив через лежащее в прихожей тело этого великого гуманиста, направилась на поиски.

Там-то, в кухне, я и увидела свою сумку. Она преспокойно лежала на подоконнике, а внизу, рядом с батареей – пакет из бутика. Смотри-ка, какие порядочные нынче похитители пошли: за три тысячи баксов (сами говорили) они похищают посреди Москвы молодую женщину. А оставить себе сумочку, цена которой пятьсот и туфли из бутика за триста – постеснялись. Я уж не говорю о такой мелочи, как зажигалка Дюпон из золота с эмалью. Хотя, что это я так раздухарилась? А может, и взяли? Однако проверять не стала: потом посмотрю.

Больше мне ничего не требовалось: сумка вполне вместит все мои цацки и ещё место останется. Так что я потянула её с подоконника, одновременно нагибаясь вниз за пакетом. В это самое время мимо моей головы и пролетел этот белый, продолговатый конверт. Который шлёпнулся на пол, рядом с моими ногами. И на котором я увидела свои имя и фамилию, пропечатанные в целлофановом окошке конверта.

Смотреть, что же там, внутри, у меня не было времени. Я и так уже позволила себе оставаться в одной квартире с… (а может быть, я действительно его убила, и он теперь труп?) впрочем, неважно с кем. Главное, побыстрее отсюда смотаться. Я снова перепрыгнула через неподвижное тело, подбежала к бюро и побросала в раскрытую сумку свои побрякушки. Затем прихватила конверт, пакет с босоножками и бросилась к дверям.

На улице Алабяна, куда я выскочила в поисках такси, было совсем малолюдно. Стоя у края проезжей части, я постоянно нервно озиралась по сторонам, ежесекундно ожидая ещё какой-нибудь подлянки со стороны того, кто остался лежать на полу в моём бывшем супружеском гнёздышке. Страх всё не отпускал и меня начала бить мелкая и противная нервная дрожь. Только четвёртая или пятая из машин, которые я тормозила, остановилась, наконец, у бордюра. На небольшое облачко пыли, обдавшее мои ноги, я не обратила внимания.

– К метро “Семёновская”, бросила я водителю, плюхаясь на заднее сиденье.

Пожилой мужчина, сидевший за рулём, согласно кивнул головой и тронул машину с места. Я нервно оглянулась назад, но позади всё казалось совершенно спокойным. Негромкая музыка лилась из приёмника, мы ехали вперёд, и никто не гнался за нами следом. Достав из сумочки пачку, я вытряхнула одну сигарету, потом, пошарив внутри сумки рукой, выудила зажигалку и закурила.

Успокаивающее действие выпускаемого тонкими струйками дыма, постепенно уняло дрожь в моём теле, я начала заново осмысливать то, что сегодня со мной произошло. Нет, но каков засранец! Так поступить с человеком, с которым почти четыре года сидел за одним столом и спал в одной кровати. Да ему просто нет прощения. Даже, если я и прибила его, поделом мерзавцу! А если не убила, а только оглоушила? И вот тут, в зеркальце заднего вида, я поймала осуждающий взгляд пожилого водителя. Увидев, что я это заметила, он со вздохом промолвил:

– Эх, зря ты это сделала, дочка.

Я непроизвольно вздрогнула. Что? Неужели по мне заметно, что я только что, возможно, убила человека? Как он мог догадаться? Может быть, где-то на мне его кровь? Да нет, вроде, я не заметила. Ну, не-етушки, свидетелей не было, значит пойдём в несознанку, пока точно не припрут к стенке. Поэтому, сделав по возможности удивлённые глаза, я неестественным, севшим от волнения голосом переспросила: