Джулия Мова - Οβίδιος. Тайна золотого времени

К обеду Лусия так и не притронулась. Она все время хотела пить. Пытаясь чем-либо занять себя, терзаясь угрызениями совести, мыслями самыми противоположными и подчас абсурдными, девушка, наконец, дождалась вечера.

Но и вечер не принес ей успокоение. К тому же, усилившаяся морская болезнь делала черное дело: Лусия чувствовала себя все более и более скверно. Как она мечтала в эти часы оказаться где-нибудь далеко на суше!

Как только пробило восемь склянок, Лусия решила, что в каюте находиться больше не может. Как она полагала, в это время никто не потревожит ее одиночество. И, действительно, на открытой палубе никого не было, и девушка спокойно стала осматривать судно и его бортовые примечательности. Так незаметно она дошла до полуюта и только тогда услышала знакомые голоса.

Капитан и его старший помощник стояли ближе к корме, и их фигуры отчетливо вырисовывались в лунном сиянии ночи. Одна, длинная, крепкая, фигура Фокса, другая, высокая и сухая, – капитана. Почему-то Лусия сравнила их с деревьями. Фокс был подобен платану, а капитан – кипарису.

Сейчас капитан был облачен в столь привычную для него одежду: светлая туника, подвязанная лентой из тонкой кожи, штаны из легкой полупрозрачной ткани, вроде тех, что носили в Марокко, по-восточному богато украшенная чалма, обвитая вокруг головы Дэвида… Почему-то его одеяние напомнило Лусии смертный саван воина Альмохады…

Капитан с Фоксом о чем-то оживленно говорили, быть может, они даже спорили. Фокс нервно курил трубку и, сбиваясь, переходил то на арабский, то на английский язык. Капитан, напротив, казался совершенно бесстрастным.

Лусия знала, что подслушивать нехорошо, но любопытство проявилось в ней еще до рождения. Чтобы не быть замеченной, она спряталась в тени бизань-мачты.

Девушке не все удалось понять, поскольку их разговор представлял гремучую смесь англо-испанских слов, семитских выражений, отдельных ругательств, значение которых Лусия не знала.

Говорил Фокс:

– Почему мы отклонились от курса? Помнится, еще сегодня утром мы шли норд-норд-вест. Направление ветра не менялось. Но на румбах компаса теперь норд-вест. В чем дело, капитан?! Компас что ли неисправен?!

Капитан ответил не сразу. Его отвлек шорох. Это Лусия случайно зацепилась за ванты стоячего такелажа и свернутую парусину, приготовленную плотником для починки.

– Нам потребуется остановка в Танжере, – неохотно ответил капитан.

– Я не вижу в этом необходимости. Судно исправно, и, если даже будет штормовой ветер, с нашими гребцами мы осилим путь до Кадиса.

– Нет. Если меня не подводит память, то именно ты видел сегодня испанскую бригантину. И именно ты рассказывал всем о красном флаге на ее грот-мачте.

– Ну и что? Красный, черный, белый… Какая разница? Даже если это пираты, им нечем у нас поживиться. И потом, у нас достаточно матросов и бочек с порохом в крюйт-камере.

– Нет, дело не в этом… Подозреваю, на судне эпидемия. Еще полгода тому назад (помнится, тогда мы были в Кадисе в последний раз) говорили о «новой» эпидемии, вроде бубонной лихорадки. А теперь поразмысли хорошенько. А что если порт в Кадисе закрыт?! Завтра мы будем в Танжере, и тогда узнаем, какая обстановка на испанском побережье. Если мои опасения подтвердятся, то рисковать жизнью людей я не стану…

– Возможно, ты прав, – неохотно согласился Фокс.

Лусия разобрала не все из их разговора, но ей хватило, чтобы понять: они не идут в Кадис. Но почему?! Какая-то эпидемия? Закрытый порт? Этого не может быть. Мало ли какие суда ходят с «красными и черными флагами»! Причем тут они?

Она отказывалась принять правду: у капитана были какие-то свои планы, и делиться с ними (даже со старшим помощником) он не желал. Размышляя подобным образом, Лусия не заметила, как луна обогнула часть юта и осветила ее тонкую фигурку. Причудливые тени плясали вокруг нее, совершая некий мистический танец…

Послышались приближающиеся шаги. Лусия не успела спрятаться и, застигнутая врасплох, сделала вид, что просто гуляет по палубе, гордо вскинув голову.

Мимо девушки прошел капитан. Он на минуту остановился, будто что-то вспомнив, обернулся и сухо с ней поздоровался.

– Добрый вечер и спокойной ночи, сеньорита, – только и сказал он.

От его взгляда и холодной интонации кого угодно мог пробить озноб. Почему он так резко поменял к ней отношение?! Ей ответили удаляющиеся быстрые шаги Дэвида.

Следом за капитаном прошел его старший помощник. Фокс хотел ей что-то сказать, но девушка развернулась и пустилась от него наутек. Завтра она узнает все, а сейчас отчего-то ей сделалось нестерпимо больно, обидно, стыдно.