Джулия Мова - Οβίδιος. Тайна золотого времени

– Прекраснейшая сеньорита Лусия, – важным тоном произнес старший помощник, – не собла… соблагли… тьфу … в общем, прошу вас в обеденный зал.

Девушка рассмеялась. Фокс был таким забавным! Но потом стихла. Она снова увидит капитана… То, что было вчера, то, что она услышала…

«Я – мусульманин». Дэвид был язычником для нее. А, значит, он не будет соблюдать условностей, принятых в христианском мире. И, по всей видимости, у него свои представления о нормах морали, правилах, запретах… Но, с другой стороны, он так настойчиво пытался убедить ее в том, что она в безопасности, что он друг для нее… И это пожатие руки…

Отказаться, сославшись на плохое самочувствие?! Нет. Кто знает, какие будут обстоятельства? Никто не поручится, что через какое-то время капитан не пожалует сам в каюту и не нарушит столь желаемое для нее уединение.

Нужно идти. По крайней мере, в обеденном зале она не будет с ним одна, и он не сможет снова «заболтать» ее.

Девушка почувствовала, как холодеют руки. Капитан внушал ей страх и трепет… «Бояться?! – подумала она. – Вот еще! Лусия Тенорио Вернадес де Сааведра ничего и никого не боится… Хм… Вероятно, там будет Фокс… он защитит ее…». (Лусии казалось, что рыжий верзила обязательно защитит ее). И, в конце концов, никто не смеет обвинить наследницу Кордобы в трусости!

– Хорошо, я буду готова через полчаса, – сказала девушка Фоксу и закрыла дверь.

Зачем она попросила полчаса, словно полчаса что-то решит? Ей все равно придется последовать за старшим помощником под пристальные взгляды и улюлюканье матросни. К тому же, ее ужасно раздражало турецкое красное платье, доставшееся в наследство от Фатимы. Одежда, которую выдали ей, казалась непристойной: она совсем не скрывала совершенные женские формы, а, наоборот, цепляла внимание. Девушка чувствовала себя глупо-неуверенно. И это улюлюканье за спиной. Знали бы все, кто она!

Да и Фокс иногда кидал на нее такие красноречивые взгляды, что приводил, мягко говоря, в смущение. Словно она самая последняя грешница на земле! А что говорить об остальных мужчинах на корабле?! Разве она виновата в случившемся?

Спустя отведенное для приготовлений время Фокс снова постучал в дверь, уже более настойчиво.

– Полчаса прошло, – напомнил он.

Бог ты мой, какой он настырный! Девушка страдала от потери отца, от перенесенной боли! А после болезни страдала еще больше. Зачем она здесь? Иногда Лусии казалось, что все, что с ней произошло и происходит до сих пор, происходит во сне. И она вот-вот скоро проснется… Разные мысли одолевали ее. То она хотела, чтобы ее высадили где-нибудь на необитаемом острове, чтобы она смогла спокойно молиться и благочестиво умереть; то, чтобы ее доставили обратно в Севилью, к родным; то ей хотелось отправиться на поиски отца; то она мечтала очутиться в Англии, в семье Готорнов; то она хотела, чтобы…

Впрочем, чего только не хотят и о чем только не мечтают девушки?! Конечно, хотелось бы, чтобы все, что произошло с ней в последний месяц, оказалось просто страшным, кошмарным сном…

А потом она вспомнила руки и глаза капитана, и словно какой-то бес нашептывал ей: «Дэвид, Дэвид Мирр». В конце концов, что за странное имя? Как там? Давид-ибн… Рашид?! И неужели правда, что он мусульманин? Язычник? Мулай аль… ибн… Как там дальше? То ли Рашид, то ли… Да, он мусульманин. Как странно! Никогда не видела, чтобы мусульмане были… «Такими красивыми», – нашептывал бес внутри нее. «Святая Дева Севильская, спаси меня!» – Лусия беззвучно читала молитву. Какое-то наваждение с этим сэром Дэвидом! И когда же наконец они прибудут в Кадис?!

А что если капитан просто использует ее в каких-то своих, возможно даже, политических целях? Что это он там вчера говорил про мир, про обстоятельства, про Ватикан?! Если он выкупил ее у Саида с тем, чтобы потом получить с Кордобы гораздо больше денег? Если он зарабатывает таким образом всякий раз, когда к нему попадают испанцы, точнее, испанские женщины?! Да уж, в галантности Дэвиду не откажешь. Явно, он имеет большой опыт общения с женщинами… От подобных мыслей у Лусии закружилась голова, и желудочный спазм вызвал очередной приступ тошноты.

«Святая Дева Севильская, дай мне силы», – шептала Лусия, целуя распятие. Запах ливанского кедра и молитва немного успокоили ее. Затем, вздохнув, она поправила волосы и распахнула дверь.

– Я готова, – сказала она Фоксу и гордо вскинула голову. Вид у нее был такой решительный, словно она шла на эшафот. Одобрительная улыбка старшего помощника внушала ей в ту минуту больше хладнокровия, чем слова вызубренных латинских выражений, которыми она собиралась при встрече «сразить» капитана.