Дмитрий Пинхасик - Нерусский новый русский

Далее я позволю себе опубликовать мемуары деда, может, где-то что и подправлю, без изменения сути. Сильно сокращу, чтобы не терзать терпение читателя разными подробностями, которые могут быть интересны только потомкам наших героев. Чёрте в каких царских годах, в середине девятнадцатого века, в городе Житомире материализовался непонятно, как и откуда молодой парень с моей красивой еврейской фамилией… Но об этом мы будем говорить во втором томе, а пока мне хочется рассказать о родителях и себе.

Папа.

Знакомство

После войны отец, молоденьким мальчиком, закончил институт и попал работать по распределению в больницу и начал там осваиваться. Вообще, сам он родился и жил в городе Горьком, нынче вернувшем себе название Нижний Новгород. Память моя умалчивает о том, где и как, но да это и неважно, вошла в его поле зрения замечательная, по его словам, девушка. Красивая и умная, да и все остальное, что в таких случаях обычно перечисляется. Теперь вместо тесной комнатки в родительском доме, папаня путешествовал по кинотеатрам, кафе-мороженицам и паркам культуры и отдыха, как тогда они назывались! Надо было чем-то удивлять и покорять богиню. Возникла необходимость быть вместе, а с ней и пришла пора знакомиться с родителями.

Вот, правда, была сложность, Фея была из Москвы. Да и поработав в Горьком совсем недолго, уехала домой. Всей семьей обсуж дали, где и как купить отрез на костюм, к какому портному идти. Первая версия костюма вызвала недоумение и стойкое ощущение, что портной точно что-то перепутал и этот костюм сшит инопланетянину или зверю какому из местного зоопарка. Однако, материал был явно наш. Портной уверял, что все так и задумано, показывал способ, как можно забраться внутрь изделия и еще до примерки уверял, что сидит он лучше некуда! Немного поубивав друг друга, сторонам удалось добиться переделки и в общем новый костюм как-то получился похожим на человеческую одёжу. Итак, молодой мальчик, в детстве носивший прозвище «Краса пляжа», вышел на остановке «Москва». «Краса пляжа» позанимался в институте штангой, набрал профессиональных знаний, узнал, что такое обильное женское внимание, и стал вполне интересным и состоявшимся гражданином Советского Союза. Нетерпение и жажда овладения столицей и благами нового послевоенного времени наверняка колотили сердце молодого доктора.

У нас были родственники, у которых папа и остановился на праздники и отгулы, взятые на работе. Итак, для знакомства с семьёй избранницы на следующий день батяня прибыл в какой-то сталинский красивый дом, поднялся по, на удивление, чисто-намытой лестнице и уставился на красивую, солидную, добротную дверь. Что-то было не так…

Наша семья в Горьком жила в половинке старого деревянного домика системы «изба» с удобствами во дворе и маленьким чердаком, где вялили мясо на зиму. Мысли были, наверное, о том, лучше ли в нем, в «таунхаусе» тех времен, или в коммунальных квартирах с водопроводом и туалетом. Так, собственно, и жила вся страна, а тут на двери вообще был один звонок! Сверив еще раз адрес доставки собственной персоны и переместив костюм на нужное место, папа позвонил. Много фильмов и книг рассказы вает нам о том, как бедняки попадали во дворцы к султанам и королям и дивились там павлиньим котлеткам, а также всему осталь ному… Не знаю, был ли знаком папа с такими сказками, но вошел он в обычную пятикомнатную квартиру обычного высокопоставленного чиновника с парой-тройкой человек прислуги. Прислуга открыла, приняла плащ на вешалку. Пожав в некотором недоумении руку, зачем-то протянутую отцом, проводила в гостиную.

Тут все было, как в царские времена – просторно, нарядно и чинно. Помню из папиного рассказа, что был он поражен больше всего шпротами, наверно, они играли в этом действии роль «икры заморской баклажанной»! Естественно, подающий сзади, из-за плеча официант вызывал у отца периодический столбняк и заикание. Однако, где наша не пропадала! Через полчаса отец уже смог поддерживать нить разговора и ощущать вкус провианта. Так он узнал о том, как живут в других мирах цари, короли, а также сталинские чиновники.

Взаимоотношения с Катей, так звали избранницу, продолжались. На одном из семейных обедов папаня избранницы заговорил о жилье молодого врача. Речь стояла о том, что невозможно будет молодым жить в общаге. Батяне был выдан какой-то адрес и телефон с неукоснительным требованием съездить и поговорить о жил. площади.