Николай Марчук - «Каратель». Цикл «Пираты Черного моря». Книга 2

Мы обошли дом и завернув за угол тут же обнаружили лежащего на земле парня – нашего провожатого с патрульного турецкого катера. Так вот он куда подевался?

– Дон шют! Дон шют! – заполошил турчонок, демонстративно отпихивая от себя дробовик.

– Что внизу?! – грозно вдавив ствол пистолета в пулевое отверстие на ноге раненого, спросил я.

– А-аааа! – парень дернулся, громко завыв от боли. – Больно!!! Нет там никого, там пленники и пару рабов!!! Помогите, мне больно!!!

– Сколько вас здесь? Мы убили шестерых с пожарного буксира и тех двоих, что были с тобой, – не обращая внимания на крики раненого продолжил я допрос. – Сколько еще осталось ваших?

– Не знаю, не знаю! – раненый кривился от боли и ошалело закатывал глаза. – Может на буксире еще кто-то есть, я не знаю, я здесь не причем!

– Слушай сюда, скотина, ты мне сейчас не заливай, или от тебя есть польза, или ты труп. Понял? Сколько здесь еще ваших? Сука! – последнее ругательство, я выдал по-русски не специально, просто промахнулся мимом и влез пальцем прямиком в открытую рану.

– Русикий??? – пленный так сильно округлил глаза, что я реально испугался, что у него сейчас вывалятся наружу глазные яблоки. – Вы русикий???

– Да! И если ты не начнешь приносить пользу, то тебе пиздец!!!

– Не убивай меня, не убивай! – от сильного испуга пленный почему-то перешел с плохого английского на вполне сносный русский. – Я помогать, помогать! На буксире осталось еще двое, но они не бойцы. Они – обслуга, бывшие рабы. Не убивай меня! Не надо!

– Сколько внизу человек? – спросил я, ткнув стволом в сторону открытого люка.

– Десять. Три женщины, остальные мужчины. Все связаны и не представляют опасность.

– А ну-ка иди сюда, – я ухватил пленника за шкирку и подтащил к открытому люку

Прячась за спиной раненного, ткнул его головой в провал хода, чтобы посмотреть за реакцией тех, кто внутри. Выстрелов не последовало. Уже хорошо!

– Эй, внизу, выходите или я сейчас брошу гранату! – крикнул я по-турецки.

Снизу раздались громкие крики, женский визг и проклятья вперемешку с ругательствами. Причем ругались на каком-то славянском языке.

– Последний раз предупреждаю, выходите с поднятыми руками или получите гранату! – крикнул я еще раз, но уже по-русски.

– Руски?! Руски!!! Руски и Серби, брача за век!!! Не пуцай, овде свои!

Ага, внизу сербы! – догадался я. Странно, конечно, что здесь на турецкой земле оказалась сербы, но чего в наше время только не бывает.

– Керчь, держи этого, если рыпнется херачь его прикладом по башке, только не убей, он нам еще нужен, – приказал я. – Я вниз, если меня захватят, то закидай лаз гранатами!

– Бро, дык, нет у нас гранат, – равнодушно пожал плечами собрат по оружию.

– Да-а, – притворно удивился я, – ну тогда, хоть обассы их всех! Ладно, прикрывай меня, и головой верти на триста шестьдесят градусов, а то хрен его знает, кто на звуки стрельбы пожаловать сюда может.

Вниз схрона вела крутая деревянная лестница, на нижней ступеньке которой висел фонарь. Я включил фонарь и осветил внутреннее пространство погреба. Подвал небольшой, с низким потолком, стены и потолок выложены кирпичом.

Вдоль стен стоят клетки, между которыми узкий проход. Справа три клетки и слева столько же. В первой, правой клетке, на полу, сжавшись в комок лежит девушка с длинными, черными как смоль, разбросанными по замызганному полу волосами. Дальше по правому ряду клетка с двумя женщинами престарелого возраста и замыкала клетка с тремя мужчинами, явно турецкой внешности. А вот в левом ряду, первая клетка пустая, а следующие две с высокими, богатырской внешности мужчинами разного возраста. Все мужики бородатые, в ободранной одежде и с множеством окровавленных ран и ссадин. Все связаны веревками.

– Руски ми свойи, ослободи нас, ми нисмо неприятели! Помози нам!

Высокий с окладистой, густой бородищей мужик, держась за прутья решетки связанными руками, яростно шептал мне.

– Я, конечно, что-то понимаю, все-таки языки похожи, но может кто-то говорит по-русски или по-английски? – обратился я к здоровяку.

– Я говорю по-русски, – из второй клетки донесся слабый голос. – Мислав, говорит, что мы свои и просит нас освободить.

– Вы, вообще, как здесь оказались? – спросил я, осматривая решетки.

Мужчины бородатой наружности и славянской внешности переполошились и сейчас стояли по стойке смирно жадно пожирая меня глазами. Они бормотали и перешептывались между собой.

– Нас турки захватили в Чёрном море, сначала нас было сорок человек, три семьи вместе плыли, но остальных продали кому-то в рабство. Освободите нас!