Неожиданно Морозов закрыл глаза и плавным движением юркнул с головой под одеяло. Та же сильная рука стащила с него одеяло.
Наконец-то до сознания дошло,надо вставать. Морозов сел в постели, опустил ноги с койки.Внезапный сильный толчок откинул его назад. Он ударился затылком об стену и пробудился окончательно.
Из соседней койки неловко вывалился Олаф Ларсен. Осмотрел мутным взглядом каюту, Петра Андреевича, разложенное на креслах облачение аквалангистов. Взгляд его задержался на Тихоне-Томе,придерживавшем на столе термос и поднос с бутербродами, и сразу стал осмысленным.
Горячий шоколад и гренки развеяли сон окончательно.
Аквалангисты надели вязаные шерстяные брюки, толстые фуфайки, гидрокомбинезоны, ласты.
- Пошли, хлопцы!- поднялся Петр Андреевич.- Время.
Джим Олстон ждал их на корме. Возле него на палубе стоял переносный телефон. В стороне Иван Акимович с матросами брали на стопор приспущенный за борт кормовой якорь…
Аквалангисты не успели осмотреться.
- Прошу внимания! - обратился к ним Джим Олстон.
Коротко и четко объяснил он свой дерзкий замысел. Аквалангисты должны были под водой срастить свисающий с гребного вала свободный конец перлиня с цепью приспущенного с кормы якоря.Затем механик даст самый малый ход…Вернее, даже не ход.Слегка подрабатывая машиной, он станет как можно медленнее проворачивать винт парохода в обратную сторону.Тяжесть спущенного со стопора якоря потянет канат вниз, освобождая гребной вал и винт.
- Кончите сращивать перлинь с якорной цепью, немедленно сигнальте частым подергиванием страховочного линя,- закончил Джим Олстон.- Если сможете- проследите, пока гребной вал не очистится от каната.
Слушая капитана, Морозов не мог справиться с растущим волнением. Неужели удастся освободить пароход, вернуть его к жизни?…
Оборвала его мысли команда Джима Олстона.
- Пошел за борт!
Морозов спустился по штормтрапу.В воде он освободился от висящего на плече обрывка цепи. Когда он подплыл к Олафу Ларсену, тот успел подвесить лампу к рулю и направить светящийся конус на винт и гребной вал.
Вдвоем они поймали конец перлиня и потянули его к якорной цепи. Канат дрожал и вырывался из рук, как живое существо - то боязливое, то непокорное. Чем дальше оттягивали его от гребного вала, тем сильнее он сопротивлялся, тянул в сторону днища…
Немного оставалось до туго натянутой цепи, когда канат вырвался и исчез за винтом настолько стремительно, словно заранее выбрал себе укромное местечко под черным днищем.
Аквалангисты вернулись к рулю. Придерживаясь за него, выровняли дыхание.
Олаф Ларсен сильно оттолкнулся от руля и, часто работая ластами, ушел в глубину. Вынырнул он с концом перлиня. Положив его на гребной вал, он знаками показал напарнику: «Ложись на него. Держи».
Морозов навалился грудью на конец каната. Олаф Ларсен достал из черной сумки моток прочного линя. Связав конец eго с канатом, норвежец сверкнул зеленоватым серебром под лучом лампы и растаял вдали.
Ларсен вернулся не скоро. Ухватившись за гребной вал, он показал Морозову зажатый в руке конец линя, уходившего в сторону приспущенного с кормы якоря.
«Обвел линь вокруг якорной цепи,- понял Морозов.- Толково! Теперь-то подтянем канат».
Олаф Ларсен безмолвно позвал его за собой. Они подплыли к слегка покачивающейся цепи. Выбирая тугой, трепещущий в ладонях линь, подтянули конец упирающегося каната и общими усилиями обернули его в два витка вокруг якорной цепи. Перлинь был укрощен. Больше он не вырывался из рук и лишь упруго выгибался в сторону движения воды.
Окруженные зыбким зеленоватым полумраком аквалангисты разводили растрепанный конец перлиня на пряди и старательно сращивали их с цепью. Однообразная утомительная работа притупила ощущение времени. От долгого пребывания в воде пальцы одеревенели и все хуже справлялись с мягкими пеньковыми прядями…
…Морозов обшарил обеими руками канат и не нашел свободной пряди. Он глубоко и облегченно вздохнул, выпустив облачко шипящих воздушных пузырьков. Наконец-то! Канат надежно сращен с цепью.
Самое трудное осталось позади. А волнение нарастало все больше. Морозов забылся от радости настолько, что хотел сказать товарищу привычное «давай», но лишь булькнул губами.
Олаф Ларсен сам с трудом сдерживал охватившее его радостное нетерпение. Частое подергивание линя передало наверх: «Все готово!»
С кормы ответили: «Внимание! Сейчас пойдет якорь!»
Читать дальше