Николай Прокудин - Потеряшкино счастье [СИ]

Наконец она отбросила все сомнения, быстро отворила дверцу клетки и выбежала из лачуги, оставив дверь широко распахнутой. Гогеля не надо было уговаривать. Он толкнул лапой дверцу клетки и вышел. Попугай прислушался к шуму за дверью, потом решительно переступил порог и оказался во дворе. Здесь не было ни души.

«Ура! Спасен! Я на воле!» — мысленно ликовал попугай.

«Вперед!» — скомандовал Гогель самому себе и взлетел. Свобода!

Некоторое время вырвавшийся на волю разведчик летал над побережьем, присматривая безопасное место для отдыха.

Вскоре он заметил большую пальмовую рощу. Там отдыхала пестрая стая его сородичей — попугаев. Они лакомились плодами. Разведчик подлетел к птицам и как ни в чем ни бывало уселся рядом.

— Привет, ребята! — обратился к ним рассеянный Гогель на чистейшем русском языке. Вся стая вспорхнула, и птицы разлетелись кто куда. Спохватившись, какаду понял свою ошибку. Он почесал лапой хохолок на голове.

— Вот я старый дуралей! Они же по-русски — ни бум-бум! Надо бы с ними заговорить на французском!

И Гогель крикнул им вдогонку:

— Эй, пернатые! Парле ву франсэ?

Этот крик напугал даже самых смелых птиц, и Гогель остался один.

— Что-то я говорю не то, — подумал вслух разведчик. — Пора вспоминать родную речь! Как же это правильно произнести приветствие на попугайском? Эх, голова садовая, проклятый склероз!

От пережитых потрясений все в его голове перемешалось: русские, английские, испанские, немецкие, французские слова.

— Пр-р-роклятая цивилизация! А ну, мозги, вспоминайте! Идем назад к природе! Все-таки я птица или кто?

Гогель вновь поднялся в воздух и нашел стаю на другой пальме.

— Привет, друзья, — наконец сказал Гогель на чистейшем попугайском. — Что новенького в мире, коллеги?

Попугаи переглянулись. Странный он был, этот незнакомец. Вперед вышел вожак стаи.

— Ты кто такой, чужеземец? Что-то я тебя раньше в наших краях не видел.

Гогель замялся, он не хотел откровенничать, зная болтливость своих сородичей.

— Скажем так, я — путешественник! Странник.

— Безродный бродяга… — презрительно произнес вожак.

— Нет, я именно путешественник! И прибыл к вам в гости на большом корабле.

— Ладно, пусть ты не бродяга, тогда скажи, чужеземец, из каких ты краев прибыл?

— Я родом из Венесуэлы, но приплыл из далекой северной страны, из России. Слышали о такой? Там в лесах попугаи не водятся.

— Как это, в лесах нет попугаев? — удивилась красивая самочка. — А кто же там живет?

Гогель задумался, потому что не знал, кто живет в русских лесах.

— Вороны, голуби, воробьи… — стал он перечислять известных ему птиц.

— Этих попрошаек и у нас достаточно. Но почему нет попугаев в ваших лесах? — повторил вопрос любопытной попугаихи вожак.

— Видимо, потому, что в России холодно и зимой морозы. Снег лежит кругом.

— А что такое снег, мороз и холод, — снова спросила симпатичная самочка.

Этим вопросом гаитянские попугаи поставили словоохотливого Гогеля в тупик. Как им, южанам, никогда не видевшим ни снега, ни настоящей зимы, рассказать, что это такое? Но Гогель всё же нашелся.

— Снег похож на пену морского прибоя. Только представьте, что пена покрыла всю землю, она лежит на песке, на деревьях и домах толстым слоем… А холод и мороз…вам всё равно не понять…

Вожак сделал вид, что прекрасно понял, о чем говорит чужеземец. Он внимательно посмотрел на гостя и спросил:

— Скажи, странник, ты к нам надолго? Желаешь гнездиться?

— Чего-чего?

— Ну, может быть, ты желаешь свить гнездо и завести семью…

— Что ты, друг! Стар я для семьи. — После паузы попугай возобновил светскую беседу. — У вас тут благодать! Настоящий рай! Наберусь сил, покушаю и улечу на яхту.

Гогель рассказал новым знакомым о путешествии на корабле, о событиях из жизни своих друзей, о поиске Потеряшкиных родителей, о пиратах. И в завершении рассказа спросил, как бы ненароком:

— Ну а на вашем острове что-нибудь интересное или необычное происходило за последние годы? Кораблекрушение, например. А, может быть, вы видели двух белых людей, бедствующих на необитаемом острове?

Попугаи, перебивая друг друга, дружно загомонили, засвистели, затрещали, защебетали. Они рассказывали разные истории, долго и подробно, во множестве деталей. День близился к концу, но все эти истории были не о том. Гогель тяжело вздохнул: «Эх! Придется нашей экспедиции плыть дальше, в другие неведомые страны».

Итак, миссия разведчика была успешно выполнена, и можно было возвращаться на судно. Смеркалось. Вожак стаи предложил Гогелю переночевать вместе с ними в лесу, а утром спокойно лететь на свою яхту.