Михаил Божаткин - Взрыв в бухте Тихой

Капитан захлопнул дверь и быстро пошел наверх.

Выйдя на палубу, Искрич быстро оглянулся. Рассветало. Тьма таяла, отодвигаясь к краю горизонта. Ветер утих. Все видимое пространство было покрыто пологими рядами валов.

«Что же могло случиться? — думал он, идя по палубе. — Неужели разошлись швы наружной обшивки?»

На мостике рядом с Твердохлебовым стоял механик и что-то горячо объяснял. Увидев капитана, он сразу замолчал, одернул китель и зачем-то сделал шаг в сторону.

— Ну, что у вас, докладывайте!

Механик снова одернул китель и начал рассказывать:

— Я заметил, что воздушные насосы опреснителя тяжело работают. Проверил — по трубам идет не пар, а забортная вода — по-видимому, лопнули трубки змеевика. Замерил соленость воды в питательной цистерне — в два с половиной раза выше положенной.

— Отключили котлы? — спросил капитан и облегченно вздохнул: обшивка корпуса не пострадала.

— Так точно! — ответил механик. — Питание котлов сразу же переключили на цистерны береговой воды.

— Второй опреснитель?

— Необходимо чистить, уже не конденсирует…

— Сколько надо на чистку?

— Дня два… не меньше.

— На сколько хватит запаса береговой воды? — спросил капитан и, взглянув на карту, мысленно проследил сотни миль гористого сурового берега с редкими поселками и факториями на побережье.

«Скоро здесь будут большие порты, а пока…» — подумал он и взглядом смерил расстояние до ближайшего порта. — Далеко!.. — вздохнул Искрич и стал слушать механика, который с минуту помолчал, подсчитывая, а затем ответил на вопрос капитана:

— Если умывальники и баню переключить на забортную воду — часов на восемнадцать, а может быть, и больше.

Искрич задумался.

— Может, все же попробуем использовать воду из питательной цистерны? — предложил механик.

«А если попробовать?» — мелькнула мысль, но Искрич тут же прогнал ее: накипь на стенках котла, плохая теплоотдача, возможен прогар, затем взрыв…

— Нет, бесцельный необдуманный риск, — спокойно ответил капитан. — Выкачать воду за борт.

— Танкер… Или буксир… — сказал все время молчавший Твердохлебов.

— Вызвать танкер или буксир? — переспросил Искрич и снова задумался. — Метеосводка есть? — вдруг спросил он.

Твердохлебов протянул бланк радиограммы. Капитан быстро пробежал глазами сводку о состоянии погоды в южной и средней части моря и несколько раз, вдумываясь в каждое слово, прочитал сводку северной части.

— Район порта Гремячий: береговой припай 7–9 сантиметров, плавающий лед 5–6 баллов, ожидается дальнейшее похолодание… — негромко, как бы про себя повторил он. — Вызвать танкер — пока он прибудет, пройдет около полутора суток. Часов семь он будет принимать воду… Да еще двое суток нам до Гремячего идти… Почти четверо суток. Пробьемся ли мы тогда сквозь льды?

Твердохлебов молчал. Молчал и механик. Капитан снова задумался.

«Хорошо было на сейнере, — вспомнил Искрич годы, когда рыбачил. — Кончилась вода — подошел к берегу, набрал из ручья или из речки и опять в море… А если… если…» — и, обернувшись к помощнику, спросил:

— Где мы сейчас?

Искрич взглянул на карту, на вершины гор, едва видимые на горизонте, потом обернулся и сказал механику:

— Сейчас же весь свой народ на ноги и принимайтесь за переборку второго опреснителя. — Когда механик ушел, он достал из шкафчика объемистый том лоции и погрузился в чтение.

Искрич долго перелистывал лоцию, иногда вчитываясь в некоторые места по несколько раз, бормотал: «Нет, не то!..» — и снова быстро переворачивал листы.

На одном месте он задержался особенно долго, а затем, отложив книгу, склонился над картой.

«Вот это вроде подходит!» — подумал он и вслух перечитал страницу лоции.

«Устье Холодной. Рельеф дна у берега является как бы подводным продолжением русла речки. Глубина у берега 9–10 футов с постепенным понижением при удалении в море. Ширина выемки не более 150 футов. В этом месте возможен подход кораблей почти к самому берегу при наличии совершенно тихой погоды. Малейшее волнение опасно, так как по краям выемки, почти до самой поверхности воды, поднимаются гряды скал…».

— Малейшее волнение опасно… По краям — гряды скал… — повторил Василий Григорьевич и продолжал, как бы думая вслух: — Пятьдесят метров ширины… Тоже риск!.. — вспомнил он разговор с механиком. — Малейшее дуновение ветерка — и корабль снесет на скалы… А впрочем — успею выскочить на безопасное место, да и нет другого выхода, только так. Только так! — и, еще раз посмотрев на карту, он крикнул рулевому: