Михаил Божаткин - Взрыв в бухте Тихой

— Курс двести семьдесят!

«Байкал», описав широкую дугу, повернулся носом к берегу. Далекие вершины гор, похожие на белые кучи облаков, приближаясь, все выше и выше поднимались над горизонтом, яснее проступая сквозь сиреневую дымку. Прибрежные вершины, разделенные широкими долинами, стали четко вырисовываться из мглы, а другие, словно отодвигаясь, оставались такими же далекими. Наконец стало видно подножье гор и около самой воды неширокую полосу еще незаснеженных деревьев.

«Почти до самого моря зима спустилась, а ведь идти еще около четырехсот миль на север», — подумал Искрич, оглядывая в бинокль берег и время от времени давая поправку рулевому. Затем он нажал кнопку — снизу донеслась частая дробь электрического звонка. Оставив Твердохлебова одного на мостике, он сошел вниз, где уже строились матросы.

— Товарищи, — сказал он, когда все выстроились, — вы все знаете, что из-за шторма вышел из строя опреснитель и мы остались почти без воды. Ждать буксира или вызвать танкер у нас нет времени: там, в Гремячем, у берегов уже лед. Единственный выход — принять воду из речки Холодной. Подход к берегу хотя и опасен, но возможен. Воду к кораблю будем доставлять в шлюпках. Здесь останутся только семь человек: я, радист, рулевой и четверо у машин. Остальным — доставлять воду. Помощнику и механику составить расписание, вахту менять через каждые два часа. Боцман, расписать людей по шлюпкам и всем выдать резиновые сапоги. Все ясно?

— Ясно! — за всех ответил боцман.

— Тогда приготовить шлюпки к спуску! — и секунду помолчав, Василий Григорьевич добавил:

— Помните, рейс у нас скоростной…

Воздух словно застыл, не ощущалось ни единого дуновения ветерка. С голубого неба, кое-где тронутого легкими мазками облаков, ярко сияло солнце, и темные тени гор ложились на воду. Широкие волны зыби, отголоски промчавшегося шторма, слегка раскачивали «Байкал», стоявший кабельтовых в четырех от берега. Василий Григорьевич с мостика внимательно наблюдал, как волны вбегают в русло реки и затем снова отходят, обнажая каменистые берега. Вот в поле зрения бинокля показалась шлюпка. Она, обождав набегавшую волну, входит в речку, и гребцы налегают на весла. Искрич поднимает бинокль выше, очерченные полукружьями, перед глазами появляются моряки, быстро наливающие ведрами воду в подошедшую шлюпку. У их ног прыгает через камни пенистый поток, даже отсюда чувствуется, как холодна эта голубоватая прозрачная вода. Кое-где на камнях что-то поблескивает.

— Льдинки!.. — говорит капитан и опускает бинокль.

Шлюпка уже подходит к кораблю. С борта в нее падают два шланга, включается мотопомпа, через минуту вода из шлюпки перекачивается в цистерну.

«Если бы не прибой, — думает капитан, — до вечера бы набрали полный запас воды. А так больше половины наливать опасно: шлюпка может перевернуться…».

Одна за другой подходят шлюпки, подвозя речную воду к кораблю. Искрич проверяет по часам во сколько оборачивается каждая. Результат малоутешительный.

«Если бы не прибой…» — думает он и снова смотрит на часы.

«Устали люди…» — подумал Василий Григорьевич и, увидев подходящую шлюпку, гребцом на которой был Твердохлебов, крикнул в мегафон:

— Выкачать воду и подойти к трапу!

Через несколько минут Твердохлебов поднялся на мостик.

— Останетесь вместо меня, — сказала он, — а я на берег съезжу, посмотрю, как там. Малейший ветерок — сразу же выбирать оба якоря и полный вперед; машины в готовности. Шлюпки потом подойдут. И вот еще что: распорядитесь, чтобы к ужину каждому по сто граммов водки…

— Здорово все замерзли! — заговорил Твердохлебов, изменяя своей обычной молчаливости. — По сто мало, надо бы по двести…

— По двести выпьют — спать захотят, а нам еще, может быть, работать до полуночи придется, — ответил капитан и сбежал по трапу.

Пустая шлюпка быстро шла к берегу. Вот гребень волны, приподняв, вынес ее в устье речки. Моряки налегли на весла, шлюпка ткнулась носом в покрытый тонким слоем льда камень. Несколько ведер одновременно опрокинулось в шлюпку, холод воды сквозь резиновые сапоги неприятно коснулся ног.

— Обождите минутку, перекур! — сказал капитан и вышел из шлюпки на берег. — Ну, как, товарищи, тяжело?

Все молчали, только Юра Сивяков по-детски шмыгнул носом.

— Ничего! — за всех ответил боцман и перегнулся назад, держась руками за поясницу. — Холодно вот только. Хоть вода в сапоги и не попадает, но от холода-то резина плохая защита…