Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

В баркас передается провизия и вода в бочке.

Бёркетт передает Пековеру его одежду по его просьбе.

КРИСТИАН (Блаю, передавая секстант). Вот, капитан Блай, этого достаточно для любой цели, и вы знаете, что это хороший секстант.

Катер с противоположного, правого борта.

Бирн, сидя в катере и не понимая, что происходит, все время кричит с противоположного борта.

Верхняя палуба — баркас.

КРИСТИАН (Моррисону). Им лучше самим взяться за вёсла, чем ждать, пока мы их отбуксируем.

Моррисон передает в баркас моток линя.

Самнер требует у Коула боцманскую дудку («Она вам больше не понадобится»), Коул отдает, но на таитянском языке просит что-нибудь взамен; ничего не получает.

Нортон просит свою куртку, ответ Самнера («Была б моя воля, сволочь, я бы тебе мозги вышиб…»)

Верхняя палуба.

СКИННЕР (целясь в Блая из мушкета). Застрелить педераста!

Баркас.

КОУЛ. Нам лучше отчаливать, мистер Блай, а то, не дай Бог…

БЛАЙ. Что?

КОУЛ. Надо уйти с линии огня…

БЛАЙ. Да, пожалуй…

8.00.

Баркас отчаливает.

Баркас.

БЛАЙ (кричит). Позовите мистера Кристиана! Я хочу поговорить с ним в последний раз!

Верхняя палуба.

Кристиан не подходит к корме и приказывает, чтобы никто на борту не реагировал.

НОРМАН (кричит с кормы). Мистер Халлетт, расскажите обо мне моей жене и семье!

КОУЛМАН (кричит с кормы). Если когда-нибудь кто-то из вас доберется живым до Англии, напомните обо мне мистеру Грину из Гринвича!

Баркас.

Лоялисты гребут к корме.

Верхняя палуба.

Кристиан приказывает поднять брамсель. Эллисон взбирается по вантам и выполняет приказание.

«Баунти» и перегруженный баркас отдаляются друг от друга. С кормы в воду летят горшки с саженцами хлебного дерева.

С палубы раздается крик: «Huzzah Otaheite!» («Да здравствует Таити!»)

Как известно, мятежи на море не редкость. Бунт на корабле — сравнительно распространенное явление. Замкнутое пространство, мужское общество, дальние расстояния. Ситуация, когда команда, вооружившись, восстает против капитана и захватывает власть в свои руки, стара как мир. Насколько известно, судовые мятежи вспыхивали уже на самой заре мореплавания — еще на египетских тростниковых лодках и на античных галерах. В эпоху Великих Географических открытий и чуть позднее, в эру расцвета пиратства, матросские бунты стали обычным делом. Да и сегодня, в XXI столетии, восстания экипажей или пассажиров тоже случаются. Разумеется, каждый мятеж уникален, и двух похожих восстаний нет. И все же… Самый легендарный бунт на корабле — Мятеж на «Баунти» — стоит в этом списке особняком.

Мятеж на «Баунти». Карикатура XIX века.

Он знаменит и прославлен, конечно же, своим потрясающим продолжением, не закончившимся до сих пор — сагой острова Питкэрн (об этом — потом, во второй части книги).

Но еще это был, пожалуй, самый ненасильственный из всех мятежей. Никто не был убит или даже легко ранен. На борту «Баунти» во время захвата судна не пролилось ни капли крови! Страсти были накалены до предела, люди размахивали заряженным оружием и кричали на капитана «Вышибить ему мозги!», несколько раз Флетчер Кристиан угрожал штурману и боцману проткнуть их штыком, но до по-настоящему серьезных стычек дело не дошло. И, если не считать запястий Блая, натертых до красноты связывающей их веревкой, да пары-тройки надорванных голосовых связок, то можно сказать, что мятеж прошел без потерь и жертв. Почти мирно.

Дальше. Не могу не согласиться с Глинном Кристианом, который считает, что, на самом деле, никакого «мятежа» на борту «Баунти» не было. Как это ни парадоксально. Не было никакого заранее спланированного заговора против капитана, и ни о каком тщательно выверенном плане действий не может идти и речи.

На самом деле имел место личностный конфликт двух человек — Флетчера Кристиана и Уильяма Блая. Команда захватила судно стихийно и спонтанно, и тем самым застала командира и его сторонников врасплох.

Из 45 человек, находившихся тогда на борту «Баунти», лишь 18 были вооружены мушкетами или эспадронами. Таким образом, им могли противостоять 27 членов экипажа, в полтора раза больше. Могли, но не противостояли. Никто из лоялистов не предпринял ни одной более-менее серьезной попытки дать отпор бунтовщикам. За исключением, пожалуй, Фрайера, Коула и Пёрселла, которые какое-то время страстно убеждали Флетчера Кристиана опомниться. Правда, лоялисты были безоружны.