Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

Не рискуя пристать к берегу, отряд наблюдал за зарослями издалека. Вскоре кусты зашевелились, и вдруг оттуда, к немалому изумлению Блая, на берег вышел… садовник Уильям Браун, молодой помощник Нельсона. Оказывается, он, изучая местную флору, так увлекся, что забрел слишком далеко и заблудился. Браун рассказал, что случайно наткнулся на несколько «жалких вигвамов», в которых не было ничего, кроме шкур кенгуру и тростниковых корзин. А потом повстречался с туземцами.

По словам садовника, это была семья, состоящая из дряхлого старика, молодой женщины и двух или трех детей. Увидев диковинного пришельца, аборигены перепугались не на шутку. Но никакой агрессии с их стороны не было, только осторожное любопытство.

Через некоторое время взорам Блая и компании, наконец, показались местные жители. Человек двадцать мужчин и женщин, повадками скорее напоминавшие животных. Блай описывает их как темнокожих людей, чьи тела были покрыты красной и черной сажей. Опасаясь приближаться, они безотрывно смотрели на непрошенных гостей.

А вот как описывает туземцев Джеймс Моррисон: «…их головы были все пострижены, и мы не могли определить, курчавые они или нет, но подумали, что короткие остатки выглядели больше как шерсть, а не как волосы; их повадки были, без сомнений, миролюбивыми, а зубы черными и неровными; они были совершенно обнаженными и выглядели безобидными жалкими созданиями…».

Капитан кинул на берег специально приготовленные подарки — обернутые в бумагу бусы и гвозди. Туземцы не сразу, но все же развернули пакеты и стали примерять гостинцы, прикладывая их к своим головам. Зазвучали их голоса, напомнившие Блаю гоготанье гусей. Желая продемонстрировать миролюбивые намерения, моряки жестами стали приглашать аборигенов в свой лагерь.

Те вроде бы согласились. Но, к сожалению, в течение последующих дней никто из местных жителей приблизиться к стоянке «Баунти» так и не решился. Тем не менее, первый контакт экипажа с представителями того, далекого и дикого мира состоялся.

Аборигены Ван Дименовой Земли

Но, пожалуй, главным событием двухнедельной стоянки в Бухте Адвенчер стала вовсе не встреча с аборигенами. А стычка между Блаем и плотником Уильямом Пёрселлом. Она не отмечена в книге командира «Баунти» и вскользь упомянута в дневнике помощника боцмана. Но, как верно заметил Моррисон, «…здесь были посеяны семена вечного раздора между лейт. Блаем и его офицерами…».

Сегодня мы знаем об этом конфликте, благодаря судовому журналу «Баунти», впервые опубликованному в 1937 году.

23 августа Блай, проверяя заготовку древесины, сделал замечание плотнику Уильяму Пёрселлу. Тот распиливал сваленные матросами стволы на слишком длинные поленья, что делало их транспортировку на корабль весьма затруднительной, особенно когда бушевал прибой. В ответ Пёрселл огрызнулся: вот, мол, пришел начальник, только чтобы «найти ошибку».

Если бы подобные слова прозвучали из уст простого матроса, провинившийся тут же был бы наказан — дюжина ударов кошкой, не меньше. Но плотник на парусниках XVIII века был фигурой привилегированной. Специалист по столярному делу по должности приравнивался к младшему офицеру: вахту на борту он не стоял, и ему даже полагались собственные помощники и отдельная каюта. Сечь его, тем более, никто не имел права. От его умения латать течь и ремонтировать деревянный рангоут и такелаж, зависела, не много не мало, жизнь судна и экипажа.

Судовой плотник. Рисунок XVIII века.

Штатный плотник «Баунти» Уильям Пёрселл, несмотря на свою относительную молодость, принадлежал к этой «неприкосновенной моряцкой касте». Пару месяцев назад, в Бухте Симонс, благодаря его труду корабль был полностью переконопачен и излечен от ран Мыса Горн. Избалованный неписанными привилегиями, Пёрселл, конечно, частенько злоупотреблял своим положением. Но чтобы так, в открытую, перечить командиру…

Что это было: капризное проявление строптивого характера Пёрселла, известного своей вспыльчивостью? Или излишне придирчивый Блай к тому времени «достал» и его?

Так или иначе, капитан отправил плотника с берега на борт — заниматься не своими прямыми обязанностями по заготовке досок и брусков, а всего лишь помогать перетаскивать бочки с пресной водой. Для Пёрселла это наказание стало, конечно, профессиональным унижением.