Мыс Горн — Мыс Доброй Надежды
В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
«Жанетта» поправляла такелаж.
И прежде чем уйти
В далекие пути
На берег был отпущен экипаж…
Павел Гендельман
…Путешествие «Баунти» от Мыса Горн к Мысу Доброй Надежды займет ровно месяц. Судно пересечет Атлантический Океан за 31 день — столько же, сколько длилась неравная битва на пороге Тихого Океана. По сравнению с последними бурными неделями это будет относительно спокойное и даже скучное плавание. Антарктические страсти улеглись, погода стояла превосходная, и прямо по курсу ждала Африка. Правда, течь на ходу залатать не смогли, и потому постоянно приходилось работать помпами. Снова на верхней палубе возобновились танцы.
Два дня, 9 и 10 мая, Блай потратил на то, чтобы отыскать в безбрежном океане группу необитаемых вулканических островов Тристан да Кунья. На существующих тогда навигационных схемах местоположение этого небольшого архипелага было указано весьма приблизительно, и капитан «Баунти», желая внести свой вклад в картографическую науку, решил установить его точные координаты. Ради этого судно даже слегка изменило курс.
Безуспешно. Несмотря на ясную погоду, Блай никаких признаков земли на горизонте не обнаружил, и судно продолжило свой путь к южной оконечности африканского континента. Сегодня, сверяя маршрут «Баунти» с координатами Тристан да Кунья, можно вычислить, что корабль прошел мимо всего в двадцати пяти морских милях к юго-западу [22] В наши дни Тристан да Кунья обитаем. Тамошний поселок под названием Эдинбург Семи Морей занесен в Книгу Рекордов Гиннесса как самое удаленное человеческое поселение на планете: до ближайшего населенного пункта — знаменитого острова Святой Елены — 1311 морских миль. Подробнее об острове Тристан да Кунья, этом «сопернике и собрате» Питкэрна по изолированности и недоступности — во второй части книги.
.
22 мая состоялось второе наказание на борту «Баунти»: 6 ударов кошкой «за пренебрежение обязанностями в измерении глубины» получил помощник оружейника Джон Уильямс.
Через двое суток, в субботу 24 мая, судно, отсалютовав из бортовых пушек, вошло в бухту Симонс, что во внутренних водах залива Фолс Бэй у Мыса Доброй Надежды (в нескольких милях к югу от голландской колонии Капстад; ныне Кейптаун, ЮАР).
Фолс Бэй — наши дни
«Баунти» простоит здесь на якоре 38 дней. Судно отремонтируют, для чего в помощь корабельному плотнику Уильяму Пёрселлу наймут местных мастеров. Течь устранят, и корпус заново переконопатят.
Основательной починке подвергнутся паруса, рангоут и такелаж. Несколько баркасов доставят в трюмы камни для балласта. Тщательно перетрясут личные вещи моряков и запасы провизии. Всё сгнившее и заплесневелое будет безжалостно выброшено.
Через пару дней после прибытия Блай направился с визитом вежливости к губернатору колонии, его превосходительству господину Ван дер Граафу. Там, в Капстаде, капитан «Баунти», воспользовавшись оказией, отправил очередные письма Кемпбеллу, Бэнксу и лордам Адмиралтейства. С трудом скрывая свое разочарование, он подробно объяснил своим боссам, почему корабль не смог одолеть Мыс Горн. Впервые в его рапортах зазвучали раздражительные нотки в адрес экипажа: «…за ними надо присматривать, как за детьми…».
Между тем «дети» прекрасно проводят время. Моррисон пишет, что неподалеку от места стоянки матросы обнаружили скалу, которую тут же окрестили Островом Тюленей: огромное количество этих животных устроило там себе лежбище, «греясь, как свиньи на солнце». Периодически подстреливая тюленя, часто вылавливая неводом превосходную рыбу и руками — крупных диких гусей, команда устраивала себе самые настоящие пиры. Кроме того, в течение всей стоянки на борт стараниями Блая поставлялась свежая провизия для экипажа: всего, в общей сложности, 9 центнеров мягкого хлеба, 3 бочки доброго бренди, 2 бочки отличной голландской муки и т. д.
Так что матросы отъедались впрок. Чем занимались гардемарины и офицеры, известно меньше. Наверняка молодежь с удовольствием принимала участие в охоте и рыбалке, а люди постарше наблюдали издалека. Наверняка Блай разрешал свободным от вахты увольнения на берег, в Симонстаун или даже в Кейптаун.
Главный город Капской колонии тогда рос не по дням, а по часам. Обязательная пошлина для всех судов, идущих из Европы в Индию или обратно и бросавших якорь у Мыса Доброй Надежды, приносила хозяевам баснословные барыши. И Кейптаун процветал. Что, разумеется, привлекало сюда не только добродетели, но и пороки. Именно тогда, в конце XVIII века, город начинал обретать свою легендарную репутацию «порта-клоаки», перекрестка всех морских дорог, мировой столицы авантюристов и проституток.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу