Патрик Несс - И небом нам был океан

– Где он? – вопросила капитан на человечьем языке.

Его обязаны знать все охотники, хотя дается он нам очень непросто.

Пленник, мягко говоря, был потрясен: громадный кит, раз в пятьдесят больше его и в пятьсот раз тяжелее, говорил на его наречии – хотя и растягивал слова, ведь по воде звук идет медленнее, чем по воздуху. Он вновь и вновь пытался совладать с пузырем, заглатывал воду, кашлял и не мог понять, где верх, а где низ в этом чужеродном пространстве. Вот объясните мне, как этим жалким тварям вообще пришло в голову бороздить просторы великого океана?

– Верни его на поверхность, – приказала мне капитан.

– На поверхность?! – вздрогнула я.

– С каких это пор в нашем отряде капитан отдает каждый приказ дважды?! Верни его на поверхность!

Больше меня уговаривать не пришлось. Я взяла перепуганного человека в рот – он едва не умер от ужаса – и поплыла к поверхности Бездны. На ходу я перевернулась вниз головой, чтобы войти в мир людей.

Я подняла пленника на поверхность и дала ему подышать бесценным воздухом. Он начал барахтаться и закашлял еще сильней. Я молча наблюдала, гадая, что же мне делать теперь.

Здесь хотя бы можно было дышать.

О, Бездна! Этот головокружительный миг, когда тело тяжелеет и мир опрокидывается: низ становится верхом, а вокруг появляется воздух, который можно вдохнуть полной грудью.

Мы – гордые, гордые жители океана. Мы его владыки. Всякая тварь в океане скрывается бегством, завидя нас, и не смеет нам перечить. Вода есть высшая стихия, три полноценных измерения, в которых можно жить, плавать и охотиться. Мы осветили беспросветную тьму океанских глубин, мы бережем его обитателей. На вершинах гор, что растут из нашего неба, мы построили великие города.

Мы суть океан.

Однако наша жизнь по-прежнему зависит от Бездны. Нам нужен воздух. Необходим. Даже имея кислородные пузыри, мы время от времени должны возвращаться в Бездну.

В этом – наша слабость.

Человек доплыл до какой-то доски, вцепился в нее и начал жадно глотать воздух. Я тем временем спокойно дышала и размышляла о загадочной находке.

Корабль еще не ушел под воду, на воде лежали трупы. Других китов поблизости не было, да и никто в своем уме не оставил бы добычу в воде. Однако факт остается фактом: в корабле, высунув руку наружу, сидел человек с посланием… Кому оно предназначалось? Любому, кто увидит?

Или только нашему отряду?

О капитане Александре, как я уже говорила, ходила и дурная, и добрая слава. Ее считали самой беспощадной и неумолимой охотницей наших морей, готовой на любой риск. И недаром, ведь на ее счету было больше тысячи разоренных кораблей. Ее ученицы – те, что не погибли в Бездне, – возглавили собственные охотничьи отряды.

Место третьей ученицы в отряде далось мне немалой кровью. Если уж охотиться, то охотиться среди лучших, так я считала. Но это ведь риск, верно? С вершины только одна дорога – вниз. А еще ты волей-неволей становишься мишенью, ведь если кто-то другой захочет стать лучшим, ему нужно одержать победу над тобой.

И заодно, по мнению капитана, победить лучшего охотника из мира людей.

– Вирсавия! – крикнула капитан снизу (да, теперь уже – снизу). – Человек пришел в себя?

– Пытается, – ответила я. – Его обуял страх. Не знаю, справится ли…

– Это не моя забота. Дай человеку пузырь и верни его сюда. Нам надо потолковать.

Она вернулась к нашему кораблю, почти полностью набитому жертвами кораблекрушения. Матросы подобрали даже обломки человечьего судна: дерево пригодится для ремонта судов. В море ничем нельзя пренебрегать, ибо порой оно оказывается пустыней. Никогда не знаешь, скоро ли удастся пополнить запасы.

Я начала плавать кругами. Наш пленник, как ни странно, все еще держал в руке диск – словно от потрясения начисто о нем забыл – и смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я открыла рот: хотела унести его обратно в море…

– Нет, умоляю! – вдруг заорал он.

Человек обратился ко мне напрямую! Я обомлела. Люди редко заговаривают с нами… и никогда не говорят с ученицами.