Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

Ну, хоть удержал, носом не пошло. «Вообще-то дурацкая шутка», – подумал я.

– Молодец Серега. Наш человек! Далеко пойдешь, – сказал кто-то.

После такого комментария сели закусывать. Голова поплыла, как в тумане. В горло ничего не лезет, говорить не могу. Сплошное сипение. Слушаю только:

– Шило называется шилом не от того, что «уколоться и забыться», а от того, что если у тебя есть шило, все об этом знают. Шила в мешке не утаишь! – разглагольствовал Иваныч.

– Надо достать прибор – шило давай. Надо списать прибор – опять шило давай. Все знают, у кого можно занять, ежели день рождения или какой другой праздник. Девочкам разводят послабже, моряки пьют по широте. Широта столицы Северного флота – 69 градусов и 5 минут. У нас на рынке за поллитровку шила тебе полтора кило клюквы или брусники отвесят, – наставлял бывалый офицер.

Я постепенно «поплыл». Откланялся как мог. Начмед проводил меня до койки. В сон провалился сразу. Утром сухость во рту ужасная. Голос, правда, прорезался. Выпил полстакана водички и вдруг ощутил в желудке жжение и накат легкого тепла, как будто опрокинул рюмочку. Голова просветлела.

Служба все-таки началась!

Корабли, стоящие у причала, обязаны иметь вахтенный пост у трапа, состоящий из командира вахтенного поста (младшего офицера) и вахтенного у трапа (старшину или матроса срочной службы). До 1984 года на кораблях нашей эскадры и командир вахтенного поста, и вахтенный у трапа вооружались пистолетами Макарова. После события, о котором я хочу рассказать, вахтенный у трапа вооружался только штык-ножом.

Так вот, Североморск, зима, время около двух часов ночи. На одном из кораблей из «бригады погибших адмиралов» (большие противолодочные корабли «Исаченков», «Исаков», «Макаров», «Юмашев» и т. д.) на вахте у трапа один из командиров групп – командир вахтенного поста у трапа лейтенант Иванов и вахтенный у трапа старшина 2-й статьи Петров. Оба в тулупах, валенках, у каждого на ремне кобура с пистолетом. Мороз градусов 15. Но, как известно, Кольский залив не замерзает при таком небольшом морозце. Тишина, полный штиль, парение над водой. Офицер начинает засыпать стоя и для удобства опирается на поручень трапа в районе фалрепа. Старшина заметил неловкую позу офицера и хотел было предупредить об опасности такого маневра, но не успел. Офицер полетел в воду с высоты пяти метров. Тулуп намокает не сразу, поэтому Иванов всплывает.

– Что делать? – орет старшина вниз в темноту.

– Стреляй! – раздается из воды голос командира вахтенного поста у трапа.

Старшина, недолго думая, достает «Макаров» и стреляет в черноту воды между бортом и причалом.

– Да не в меня, в воздух стреляй, лопата!

На выстрел с соседнего борта, стоявшего через причал, прибегают старший лейтенант и матрос, несшие вахту у своего трапа. Тонущему бросают провод полевого телефона, который он успешно намотал на рукав, поэтому вполне сносно держался на плаву. Прибежал дежурный по кораблю, рассыльный и еще несколько любопытствующих бездельников. Так как полевым проводом купальщика никак было не вытащить, решили буксировать его вокруг корабля в нос, на осушку. Что и было проделано за несколько минут с учетом опыта бурлаков на Волге. Когда бедолага оказался на причале, он первым делом снял тулуп, валенки и легкой трусцой побежал на борт, к трапу. У трапа его ждал старшина 2-й статьи Петров, с которого уже сняли снаряжение, заодно и отобрав пистолет.

Первым делом Иванов залепил громкую оплеуху Петрову, добавив при этом, что, мол, хорошо еще, что тот стрелять не умеет, сопроводив свои действия трехэтажными эпитетами. Легкий переполох рассосался довольно быстро. Телефонную связь с причалом восстановили, доложили о происшествии всем кому положено, у вахтенных у трапов позабирали пистолеты, выдали им штык-ножи от автоматов Калашникова.

На следующий день все получили по заслугам. В приказе по эскадре была отмечена, как ни странно, решительность старшины 2-й статьи Петрова при спасении упавшего за борт разгильдяя лейтенанта Иванова.

Между офицерами корабельного состава и теми, кто служил на берегу, как правило, были весьма противоречивые отношения. Это мягко говоря. Те, кто проходил службу в плавсоставе, сходили на берег нерегулярно, постоянно находясь то на дежурстве, то на вахте, то в обеспечивающей смене. Про море и говорить нечего: там, если ты и свободен от вахты или дежурства, два ведра на ноги не наденешь и, понятное дело, домой не сбегаешь. А те, кто служил на берегу, в частях материального обеспечения, в мастерских, на заводах, многочисленных складах, практически каждый вечер бывали дома с семьями. Им давали квартиры в первую очередь, так как у них же нет каюты, как у корабельных офицеров. А где ютились семьи плавсостава, никого особо не интересовало. Между тем зарплаты особо не отличались. Это прелюдия.